Юлий знал его дольше всех в Штатах. Они служили вместе, когда Юлий только начал работать по контракту. Это был высокий мужчина с длинными руками и морщинистым, как древесная кора, лицом. Заметив Юлия, он приветственно поднял подбородок, подошел и подсел к нему в кабинку. Юлий нахмурил брови. Обычно они друг с другом так себя не вели.
– Хорошо выглядишь, – заметил Врона, и более прямого извинения Юлию было не получить. Так Врона признавал, что пересек черту и собирается перейти еще. – В зал начал ходить?
– Нет. Это не по мне.
– Не по мне тоже, – сказал Врона, почесывая шею длинными пальцами. А потом перешел на польский: – Мне нужно кое о чем тебя спросить. О том самом. Понимаешь?
Юлий нахмурился еще сильнее. Если у него и были сомнения насчет того, что Врона имел в виду, то его неловкий вид их развеял. Заставить Врону так нервничать могла только одна вещь, и говорить о ней ему не стоило. Даже намеками и даже по-польски.
– Понимаю, – ответил Юлий.
– Оно еще у тебя?
– Я знаю, где оно лежит.
Врона кивнул, но не глядя Юлию в глаза.
– Да, я так и думал. То есть, предполагал. Только я слышал, что в город приезжают люди, которых здесь быть не должно. Люди Захака. – Теперь он посмотрел на Юлия. – Ты знаешь, о чем я.
У Юлия пересохло во рту, но он не подал и виду. Только сунул в рот последний кусок шаурмы, поднял руку, чтобы его заметила Дория, и дал знак принести кофе. Они молча дождались, пока она поставила перед ним стаканчик. Он любил, когда кофе жженый и достаточно черный, чтобы скрыть улики. Это шутка.
– Ладно, – ответил он.
– Если у тебя есть столько денег, – сообщил Врона осторожно, – кто-то обязательно станет их искать.
– Я знаю.
– Если тебе нужен пистолет… – Врона развел руками.
– Нет, не нужен, – ответил Юлий. – У меня есть.
После долгого путешествия вы достигаете городка под названием Таннис-Лоу. Это небольшое местечко, но оно хорошо защищено. Каменная стена возвышается на тридцать футов, а потом загибается внутрь, чтобы люди могли прятаться под навесом. Ворота там бронзовые, но они так сильно обуглились за многие годы, что кажутся почти совсем черными. В окружающей его долине нет ничего, кроме земли и камней. Ни единого дерева. И почти ни травинки.
Ты понимаешь, что это странно?
Что?
Зачем дракону вообще это золото? Ну, то есть я знаю, зачем оно нам. Чтобы расплатиться с гильдией ассасинов. Но зачем оно Ауфганиру? Не похоже, чтобы он ходил по выходным на рынок закупаться мясом.
Да, тогда ему бы целую корову пришлось брать. Дешевле вылететь и самому поджарить.
Вот и я о чем, да? Потому и спрашиваю: зачем ему просто так сидеть на хреновой туче золота?
Он себе, наверное, геморрой заработал. По-любому.
Фу, мерзко!
Ты же улыбнулся.
А если серьезно, может, в этом золоте какая-то магия? Или он его ест, например? Зачем бы оно ему ни было нужно, явно не для того же, для чего нам, так?
Народ, народ! Давайте все сосредоточимся, а?
Прости. Подумалось что-то, вот и все.
Ладно. Как я сказал, после долгого путешествия вы достигаете городка…
Юлий тогда был контрактником в западном Афганистане, а за плечами у него – пятнадцать лет службы матушке России. Работа наемником его устраивала, и платили хорошо. Да и волос у него тогда было побольше. И скулы острее. По контракту он занимался пресечением торговли опием и героином. Сжигал фермы, ломал грузовики, прерывал потоки наркотиков и денег любыми доступными способами. Заказчиком был, вероятно, какой-то конкурирующий производитель. И ладно. Юлий не осуждал. У них было одно очень четкое правило: на границе все операции сворачивались. Главное, чтобы наркотики не проникали в Иран.
Но они все же проникли.
В группе их было четверо: Юлий, Врона, еще один поляк по имени Новак и парень неопределенной национальности, которого все звали Пинтадор, хотя имя у него было другое. Юлий сидел за рулем легкобронированного «Хамви». Ему это было по душе. Он ощущал в себе силу. Было темно, и он рулил в очках ночного видения, в которых местность выглядела черно-зеленой. Целью был небольшой лагерь в провинции Систан и Белуджистан, который будущий военачальник по имени Хаким Али использовал в качестве базы. Цель была легкой, потому что враг знал: Юлию не разрешалось пересекать границу. В Иране было безопасно.