— Я никогда не соглашалась быть Стражем чего-либо!
— Я уничтожу тебя.
— Учитывая то, где ты сейчас сидишь, а где я стою, искренне сомневаюсь в этом. Нет. Ты сумел скрываться от меня все эти годы. Обещаю, что больше от меня ты не ускользнешь.
— Ты понимаешь хоть что-то? — спросила Бэкка. Она не спускала глаз с Мэддокса с тех пор, как он очнулся. Он слушал весь разговор в мертвой тишине, боясь того, что Валория прикажет стражнику пронзить Барнабаса мечом в любой момент. Затем страх сменился замешательством.
Барнабас и колдунья. Ева и была той девушкой, о любви к которой вчера вечером говорил Барнабас. Той, которую он потерял. И Валория искала ее шестнадцатилетнюю дочь. Дочь Евы и Барнабаса. Загадочную девушку, о которой Барнабас даже ни разу не вспомнил! Но она не была спрятанной наследницей трона. Он проник в темницу, чтобы найти Мэддокса. Потому что нуждался в магии Мэддокса…
В груди сжалось сердце от внезапно пронзившей его мысли, и он понимал, что близок к чему — то невероятно важному. К ответу, который искал больше всего.
Что, если Валории следовало искать не девушку? Что, если это…шестнадцатилетний парень, наделенный необычным даром?
Его взгляд метнулся к Барнабасу. Вор сказал ему, что Валория вырвала сердце из груди отца Мэддокса. Но теперь, обдумывая услышанное, парень вспомнил, что Барнабас ни разу не сказал, что его отец мертв.
— Нет, это неправда, — отрешенно прошептал Мэддокс. — Барнабас, не может быть. Или может?
Барнабас прерывисто вздохнул, в глаза сверкнуло удивление, так как невысказанный вопрос Мэддокса повис в воздухе. Богиня, которая пристально наблюдала за ними, обратила свое внимание теперь на Мэддокса, выглядела она при этом на редкость чопорно — злобной.
— Колдун, — мурлыкнула она. — Как же я недооценила тебя. Барнабас, должно быть, считал себя самым умным, сумев дурачить меня столько лет.
— О чем она говорит? — спросила Бэкка, нахмурившись.
Мэддокс не отводил взгляд от богини. Он открыто смотрел ей в глаза.
— Да, конечно же, — сказала она с холодной улыбкой. — Я лучше вижу сходство, когда ты не дрожишь, как перепуганное дитя. Твой отец был не намного старше, чем ты, когда влюбился в мою сестру.
— Восемнадцать, если быть точным. — добавил Барнабас сдержанно. — У нас была небольшая разница в возрасте, признаю, но для нас это не имело никакого значения.
— Даже сейчас он строит из себя дурака, пытаясь меня отвлечь. — Валория взяла Мэддокса за подбородок. — Все это время я искала девченку. Если бы я только знала маленький секрет твоих родителей…
— Боюсь, я не совсем понимаю, о чем идет речь. — ответил Мэддокс, стараясь говорить ровно. — Мою маму зовут Дамарис Корсо. Мой отец был для нее незнакомцем.
Она потрепала его по щеке.
— Неплохая попытка, но ты не обманешь меня. Не теперь.
— Ладно, Мэддокс, — прошептала Бэкка. — Я думаю, я поняла, в чем дело. Сама не верю, что скажу это, но обещай, что выслушаешь меня. Я знаю, подобная правда будет немного…эм…шокирующей? По меньшей мере. Но посмотри на это с другой стороны… Ты всегда считал свой дар проклятием, так? Ты не знал, откуда он у тебя, почему именно ты им обладаешь. Но теперь все ясно. Твоя мама была чародейкой, то есть доброй колдуньей.
— Принеси мне книгу. — приказала Валория Сьенне. — Наконец я готова призвать мой кинжал и наказать вора, укравшего его у меня.
— После того, как ты украла его у Евы, если забыла. — прорычал Барнабас.
— Если ты думаешь, что я буду помогать, то ошибаешься. — сказал Мэддокс Валории. — Я просмотрел книгу, и она ничего для меня не значит. Я не могу использовать ее, чтобы открыть врата. Моя магия не делает этого и затертая старая книжка ничего не изменит.
— Нет, я не предполагала подобного. Во всяком случае не так, как ты используешь ее. — она оглядела его с ног до головы. — Магия, которая знакома мне — магия стихий, то есть магия жизни. Ты обладаешь ее обратной стороной — магией смерти. Как никак, жизнь и смерть идут рядом. Забавно, что бессмертная Ева дала жизнь созданию, наделенному абсолютно противоположными ей силами. Обычно когда женщины моего вида выбирают себе смертных мужчин, то у них рождаются обычные ведьмы, такие как моя верная Сьенна или ее мертвая сестра: женщины с маленьким даром магии стихий. Ты — большая редкость.
— Может, оно так и есть, но я все же не могу помогать тебе. — Мэддокс пытался выказывать непочтительность, как это делал Барнабас, но у него плохо получалось.
— Даже если бы мог, — ответила она, — то потерпел бы неудачу. Из всего, что я видела в тебе, понятно, что ты еще слишком молод, слишком нерешителен. Сомневаешься на каждом шагу, ищешь совет или разрешение, прежде чем сделать что-нибудь. Какое расточительство магии!