И двери лифта закрылись.
Глава 28
Фаррелл
Когда Фаррелл пришел в себя, Дэниел Хэтчер все еще стоял возле мертвого тела Лукаса. У него промелькнула мысль, что он ждет, чтобы убить и его.
— Пошли встретимся с Маркусом. — сказал вместо этого Дэниел. — Я скажу ему, что во всем виноват Лукас: побег, украденная книга. Все.
— Почему я буду врать в твою защиту?
— Потому что ты вряд ли захочешь, чтобы упоминалось имя твоего брата.
«Дьявол, что здесь Адам делал?» — подумал Фаррелл. И поднялся с земли.
— Ладно. Говорить будешь ты.
— Хорошо.
Так Дэниел и Фаррелл предстали перед Маркусом, сидевшим за столом в библиотеке. Бессмертный очень внимательно слушал версию Дэниела.
— Мы вернем Кодекс обратно. — закончил Дэниел. — Клянусь.
По лицу Маркуса невозможно было что-нибудь прочесть, но получить книгу, самый желанный предмет, а затем потерять ее за такое короткое время… Фаррелл знал, Кинг точно в ярости.
— Я никогда бы не предположил, что мистер Баррингтон предаст нас сегодня. — внушительно произнес Маркус. — Но я однозначно согласен, что его смерть заслужена.
Фаррелл сконцентрировался на холодном спокойствии меток Маркуса, чтобы удержаться от комментариев о том, что произошло в действительности. Он держал фокус на дыхании, медленном и ровном, уме, чистом и спокойном. Если Маркус спросит его прямо, что произошло, он расскажет правду. И будет умолять простить брата и надеяться на снисходительность Маркуса.
— Меня, Дэниел, все еще беспокоят две вещи. — Маркус положил локти на стол и сцепил пальцы вместе.
— Какие?
— Зачем Лукасу помогать двум девушкам, которых он даже не знает? В чем мотив? И даже если мистер Баррингтон в каком — то порыве нерационального сочувствия помог двум твоим дочерям сбежать чисто из доброты душевной и по собственной инициативе, почему же он позволил им исчезнуть с книгой, которая, как ему хорошо известно, мне необходима?
— Не знаю, что нашло на Лукаса. — ответил Дэниел. — И я не особенно расспрашивал, прежде чем свернуть ему шею.
Маркус кивнул.
— Возможно, я не точно сформулировал вопрос. Ты, в отличие от мистера Грейсона, знаешь наверняка, что у меток есть один весьма полезный нюанс. Когда бы я ни задал вопрос тому, кто имеет две и более метки, то всегда получу полный и правдивый ответ.
В груди Фаррелла что-то сжалось.
— Так что давайте попробуем еще раз, ладно? Есть ли твой вклад в побеге Кристалл и Ребэкки?
Челюсть Дэниела напряглась, будто он боролся с рвавшимся с губ ответом.
— Да. — проворчал он наконец.
— Понятно. Должен ли я понимать, что ты начал сражаться против меток, данных тебе?
— Да. — теперь слово вылетело, как шипение.
— Если бы я предоставил тебе выбор, учитывая открывшиеся смягчающие обстоятельства, хотел бы ты покинуть общество и вернуться к семье?
— Да.
Маркус продолжал оставаться бесстрастным, и неизвестно удивили ли его ответы или нет.
— Один последний вопрос, Дэниел. — Маркус откинулся на спинку стула, разглядывая стоявшего перед ним человека сузившимися глазами. — Ребэкка Хэтчер — моя дочь?
Глаза Дэниела округлились.
— Что? Она…? — он тряхнул головой, будто пытаясь уверенно «нет», но слова не шли к нему. — Я…я не знаю.
— Нет. — отозвался Маркус. — Я и не предполагал, что ты будешь знать.
Маркус поднялся, вышел из-за стола и встал перед одним из самых преданных членов общества.
— Сегодня ты предал меня. Ты, человек, которому я доверял больше чем кому — либо.
Дэниел ничего не ответил, только вздернул подбородок, выражая открытое неповиновение.
— Что вы думаете, мистер Грейсон? — спросил Маркус. — Какое решение мы вынесем этому человеку, который подверг все риску? Который пошел против меня, лишив вещи, необходимой для того, чтобы удержать этот мир от зла? Каков будет наш вердикт?
Фаррелл смотрел то на одного, то на второго. Внезапно, он почувствовал, будто присутствует на встречах общества.
— Виновен. — вымолвил он.
— И какое наказание влечет за собой признание человека виновным?
Во рту Фаррелла стало сухо.
— Смерть.
Маркус открыл деревянную шкатулку на столе и достал золотой кинжал. Дэниел смотрел на него, на его лице была решительность и внутреннее смятение.
— Маркус, они — моя семья. — выдохнул он. — И у меня не было другого выбора, кроме как защитить их.