В 1792 г. специальным императорским указом запрещалось использовать при дворе евнухов, которых оскопили после 17-летнего возраста. Особенно при императорском дворе ценились маленькие мальчики, ставшие евнухами лет с пяти. Их называли «непорочными» и использовали для развлечения придворных дам, которым они прислуживали. 10-15-летних мальчиков именовали уже просто «маленькими евнухами» и использовали для исполнения различных обязанностей по дому. Старых евнухов назначали в услужение к пожилым и престарелым дамам.
Евнухи среднего возраста внешне мало чем отличались от обычных китайцев, хотя имелся и «классический» тип скопца. Если евнух был оскоплен юным, обычно он становился дородным, с дряблыми мышцами. Голос его сохранял женский тембр, так что в темноте было не отличить, кто говорит, юноша или девушка. Оскопленные после 20 лет быстро теряли волосяной покров, а голос у них становился крикливым и неприятным. Старели евнухи очень рано, и в 40 лет казались уже 60-летними стариками. По характеру они были скорее общительны и веселы, чем угрюмы. Многие из них любили различные развлечения, животных, особенно собак. И почти все были завзятыми курильщиками опиума.
Влечение взрослых евнухов к женщинам иногда принимало болезненные и извращенные формы. Некоторые кастраты всюду преследовали молоденьких девушек, валили их наземь, терлись о них, кусали и царапали. Вымещая на беззащитных жертвах свою обиду за физическую и сексуальную неполноценность, евнухи порой избивали и истязали женщин, кололи ножом, немилосердно хлестали плетьми. Оставшиеся после таких экзекуций на теле девушек шрамы и ссадины вызывали у несчастных душевную боль — то была печать позора.
В эпохи Мин и Цин, помимо существования при императорском дворе специального ведомства (при Цинах это была палата Шэньсинсы — своего рода Департамент внутренних дел), отвечавшего за оскопление будущих дворцовых служителей, в Пекине, например, были хорошо известны местные специалисты по оскоплению, которые очень держались за свое ремесло, передаваемое по наследству от одного члена семьи к другому. Самыми известными в Пекине были две семьи, одну звали Би У («Пять закончить» или «Пять полностью»), а вторую Сяодао Лю («Лю» — маленький нож), которые жили неподалеку от императорского дворца. Их ремесло было наследственным, а орудия труда мало чем отличались от древних. Перед операцией они прокаливали нож на огне, чтобы уничтожить «яд». Фатальный исход случался довольно редко: смертность в результате операции составляла 3–6 %.
Нередко мальчиков оскопляли домашними средствами, не прибегая к помощи специалистов и казенных ведомств. Об оскоплении сообщалось уездному начальству, чтобы имя мальчика было занесено в список кандидатов на службу в императорском дворце. Между прочим, в «Старой летописи эпохи Тан» есть запись о запрещении «оскопления частным образом, домашними средствами» ввиду нередкой гибели кастрированных.
Чтобы наглядно представить себе, как оскопляли маленьких мальчиков, приведем пример из биографии одного из последних евнухов императорского двора.
Сунь Яотин, имевший до совершеннолетия имя Люцзинь, родился в 30-й день одиннадцатого месяца в 28-й год правления Гуансюя (29 декабря 1902 г.) в деревне Сишуантан уезда Цзинхай недалеко от Тяньцзиня, в крестьянской семье. Несколько лет он ходил в школу. Его отец, дважды пострадавший от тяжбы с местным мироедом и доведенный до крайности, решил во что бы то ни стало расплатиться с ним. Пусть мой сын, решил он, попадет в императорский дворец хотя бы евнухом и отомстит за семью. После этого по решению отца восьмилетнего мальчика оскопили.
«В тот памятный день 8-летний Люцзинь, раздетый догола, лежал на старенькой циновке, которой был покрыт небольшой кан (глинобитная или кирпичная лежанка с дымоходом внутри). Отец пеньковой веревкой связал ему руки и ноги у щиколоток, а потом, вооружившись остро наточенным ножом, примерившись, одной рукой ухватился за мошонку и быстрым движением под самый корень отсек ребенку половые органы. Острая боль пронзила Люцзиня, он вскрикнул, судорожно вздрогнул всем телом и впал в беспамятство. Белый лист бумаги, заменявший подстилку, и ноги мальчика были забрызганы кровью. По лицу отца струился пот… В это время дверь резко распахнулась и вошел старший из дядьев Люцзиня, только что вернувшийся из деревни, куда он ездил, чтобы узнать, как следует обработать рану после оскопления. Ему удалось выяснить, что на рану в таких случаях накладывают кусочки дунчанской бумаги (отличавшейся ворсистостью), пропитанные концентрированным кунжутным маслом, которое должно быть предварительно настояно на зернах душистого перца и нагрето до высокой температуры. Через определенное время „компресс“ полагалось менять, чтобы таким образом избежать заражения».