Весьма эксцентричный император Уцзун, который не слишком обременял себя обязанностями правителя, вовсе не был беспомощным. Когда императору были, наконец, представлены доказательства всевозможных преступлений, содеянных евнухами, он подверг их репрессиям.
Падение евнуха Лю Цзиня в 1510 г. обнаружило степень разложения высших чиновников империи. Собственность Лю Цзиня была конфискована в пользу государства. Ее стоимость составляла 251 583 600 лянов серебра. Кроме того, у него нашли множество неоправленных драгоценных камней, два комплекта доспехов из чистого золота, 500 золотых тарелок, 3 000 золотых колец и брошей, а также 3 062 пояса, украшенных драгоценными камнями. В этот список не вошел еще дворец в Пекине, который, по свидетельству очевидцев, был чуть ли не великолепнее императорского. Лю Цзинь вышел из бедной и незнатной семьи и все свое богатство приобрел за время службы при дворе. Так, за возможность представиться императору, которую он организовывал, Лю Цзинь брал с чиновников от одной до пяти тысяч золотых, а с крупных чиновников из провинции — до 20 тысяч.
Устраивая различные дела, близкие к императору и императрице евнухи часто обзаводились «своими» людьми в разных слоях общества. Так, евнух при цинском дворе Сяо Дэчжан, отправившись по приглашению маршала Чжан Сюня на торжества по случаю рождения его сына, преподнес счастливому папаше, сняв со своей руки, изумрудный перстень, оцениваемый не менее чем в 20 тысяч лянов серебра.
Один из евнухов Цыси Ань Дэхай мастерски организовал систему поборов. Он был постельничим императрицы и ее доверенным лицом, и, понятное дело, всякие услуги, оказанные скопцом, равно как и любая сделка, в которой он участвовал, приумножали его состояние. Аудиенции у императрицы Цыси, назначения на многочисленные дворцовые посты и даже прошения военачальников о выделении дополнительного снаряжения или подкреплений — все это облагалось поборами. За торговлю драгоценными металлами, шелками и прочими ценными товарами полагалось платить дань и налоги, которые делились следующим образом: половина императрице Цыси, четверть тайному любимцу императрицы генералу Жун Лу и в военный бюджет, остальное — главному евнуху. Личные расходы императрицы оплачивались, естественно, за счет поступлений в государственную казну. А поскольку Ань Дэхай заведовал дворцовой бухгалтерией, немалая часть этих средств также прилипала к его рукам. Сама того не ведая, Цыси платила за мясо и другие продукты в несколько раз дороже, чем они стоили на самом деле. Рассчитываясь за развлечения, которые императрица очень любила, особенно театральные представления, Цыси платила (если верить финансовым отчетам!) артистам самые высокие гонорары, какие им когда-либо приходилось получать.
Вид на императорский парк Сиюань.
О своем приближенном евнухе Юань Цзиньшоу последний маньчжурский император Пу И вспоминал: «С наступлением зимы он каждый день менял шубы. Он никогда не надевал дважды одну и ту же соболью шубу. Одной только шубы из морской выдры, которую он как-то надел на Новый год, было достаточно для того, чтобы мелкому чиновнику прокормиться всю жизнь. Почти все управляющие придворными евнухами и некоторые начальники отделений имели в своем распоряжении собственную кухню и младших евнухов, обслуживавших их. Некоторые из них имели свой штат горничных и служанок».
По словам Пу И, внешне в Запретном городе царило полное спокойствие, но внутри него творилось нечто невообразимое. «С детских лет я постоянно слышал, что во дворце происходят кражи, пожары и даже убийства, не говоря уж об азартных играх и курении опиума, — вспоминал император. — Воровство достигло такой степени, что, например, не успела еще закончиться церемония моей свадьбы, как все жемчужины и яшмовые украшения короны императрицы были подменены на фальшивые».
Рассказывая о сокровищах цинского двора, собранных императорами двух династий — Мин и Цин и имевших мировую известность, Пу И признавался, что описи большинства вещей не существовало и наличие их никем не проверялось. Этим пользовались те, кто находился во дворце, и каждый, кто имел такую возможность, воровал без зазрения совести. «Крали по-разному, — вспоминал Пу И. — Одни взламывали замки и крали потихоньку, другие пользовались легальными методами и крали средь бела дня. Евнухи чаще использовали первый способ, в то время как служащие Департамента двора и сановники прибегали к последнему…» Кражи все учащались. Кто-то сорвал замок с дверей хранилища возле дворца Юйцингун, кто-то открыл заднее окно дворца Цяньцзиньгун, чтобы легче было незаметно воровать. Исчез только что купленный Пу И большой бриллиант. Императорские наложницы приказали допросить евнухов, ответственных за эти хранилища, и, если понадобится, подвергнуть пыткам. Однако ни пытки, ни обещания щедрых наград не возымели действия. Пу И как-то доложили, что на улице Дианьмэнь открылось много новых антикварных магазинов, часть которых принадлежит евнухам. Тогда он принял решение провести инвентаризацию хранилищ дворца. И едва об этом было объявлено, как в ночь на 27 июня 1923 г. внезапно возник пожар, который уничтожил все дотла.