Среди этой братии был и некий Ли Чжэнь, имевший ученую степень сюцая[66], великий распутник и любитель азартных игр. Он целые дни проводил в своих мерзких забавах с обольстительными певичками. Пользуясь тем, что он носил «темное платье» ученого мужа, он всячески морочил голову простакам, пытаясь у дуралеев выколотить побольше денег. В конце концов, недоброжелатели Лю Чжэня на него пожаловались начальству, и его изгнали из Училища, а потом и лишили ученых регалий, то есть халата и шапки. Сейчас он был вынужден сидеть дома, пребывая в большом унынии, не решаясь показаться на глаза родственникам и друзьям. Скрываясь от любопытных, он решил удалиться в горы Тайшань, где и поселился в одной из местных кумирен — святилищ. Вэй познакомился с сюцаем, и они крепко подружились. С этих пор Вэй Цзиньчжун не гнушался пользоваться деньгами ученого, когда они устраивали дружеские застолья. Вот так они как-то бражничали в одном питейном заведении. Во время трапезы Вэй предложил:
— Почтенный Ли, не желаете ли вы послушать одну чувствительную песню? Я могу спеть ее хоть сейчас. Я подношу вместе с песней вам эту чарку с вином!
Ли Чжэнь охотно принял столь любезное предложение. Вэй тронул струны циня и запел. Звуки песни улетали ввысь, уносясь куда-то далеко-далеко вверх. Вокруг собралась толпа слушателей. Один верзила, восхищенный прекрасным исполнением, несколько раз крикнул:
— Превосходно! Просто великолепно! — и опустился рядом с певцом на сиденье. — Почтеннейшие братья, должен сказать вам, что вы просто замечательные люди. Позвольте мне присоединиться к вашей компании и от своего имени предложить вам выпить! Но прежде я с удовольствием послушал бы еще одну подобную песнь. Она доставит не только мне, но и всем присутствующим преогромную радость! Вы не возражаете? Что вы на это скажете, почтеннейшие?
— Ах, увольте, у нас нет никаких особенных талантов! — воскликнул Ли. — Но мы весьма приветствуем новые добрые знакомства! Возвышенные чувства, которые выразил брат, заставляют нас выпить не одну чарку, а сразу три! Однако угощать буду я! Как говорится, я буду «хозяином Востока»![67]
Павильоны в парке Летнего Дворца. Ихэюань.
Все трое подняли чарки с вином, а через некоторое время напились допьяна. Вэй Цзиньчжун спустился вниз к стойке, чтобы расплатиться. Вместе с ним к стойке хозяина подошел и новый знакомец. Он тоже потянулся к своему кошелю, но подошедший в это время Ли Чжэнь его остановил. Ли распахнул свой кошель и вынул из него брусок серебра весом около шести или семи цяней[68].
— Эй, любезный! — обратился он к трактирщику. — Оставь себе это серебро, а завтра мы придем снова и рассчитаемся с тобой сполна!
— Я тоже желаю оставить свою долю! — воскликнул новый знакомец, — Завтра я приду вместе с вами и заплачу за выпивку полностью!
Приятели попрощались и разошлись, причем Ли и Вэй даже не удосужились спросить у нового знакомого его фамилию и имя, не поинтересовались они и местом, где их новый приятель живет. Они вернулись в свой дом, который снимали у одного даоса, а на следующий день отправились в храм Горного Владыки — Юэмяо[69], собираясь поглазеть на богомолок. Многие женщины, одетые в платья ярко-красных и зеленых тонов, приехали в храм верхом на мулах. Некоторые пытались скрыть свои лица под «наглазником», но разве желали они схоронить свои маленькие ножки, обутые в пурпурные туфельки, коими касались стремян? Оба приятеля находили большое удовольствие в бесцеремонном разглядывании приехавших на богомолье дам. Скоро пришел и их новый знакомец, с которым они намедни бражничали в трактире. Как говорится, «загоняли рыбу карпа в сеть, а он заплыл туда сам!»
— Прошу прошения за беспокойство, которое я вам доставил накануне! — извинился он, почтительно сложив руки перед собой на груди. — Честно говоря, захмелел я изрядно! Уважаемые господа, позвольте мне нынче быть за хозяина!
66
Сюцай — первая (низшая) ученая степень в старом Китае, которая обычно присваивалась после сдачи уездных и провинциальных экзаменов.
67
«Восток» — своеобразное начало отсчета времени. «Хозяин Востока» — образное название главы (хозяина) застолья, игры и т. д.
69
Горные пики, хребты часто воспринимались в народе как своеобразные места обитания духов, а потому там строились многочисленные храмы, кумирни. Хозяину горы поклонялись как божеству.