— Ланьшэн, прошу меня простить за то, что я тебя обидел! Твой Вэй Цзиньчжун на какой-то миг просто потерял голову. Извини! — он протянул чарку с вином певичке. Однако певичка даже не повернула к нему головы, будто не заметила. Чарку с вином она тоже не взяла. Вэй все стоял на коленях с чаркой в руках.
— Хочешь, я спою тебе песню «Повисшая ветка»? Только выпей бокал, который я тебе почтительно подношу! — и он запел:
Певичка вдруг рассмеялась:
— Ах, ты бандит коварный! — она повернулась к Вэю. — Мало того, что ты нутро и душу свою поменял, но ты еще умудрился переврать слова песни, да и мотив совсем другой! — обрушилась она на Вэя. — Вставай с колен! — приказала Ланьшэн.
— Нет, сначала выпей стакан вина, тогда я поднимусь с колен!
Ланьшэн взяла чарку и одним глотком се осушила.
— Все равно не встану! Буду стоять на коленях, пока ты сама меня не поднимешь!
Женщина, засмеявшись, протянула к нему руки, собираясь его приподнять. Вэй, не долго думая, своими ручищами, похожими на крючья, обхватил ее ноги.
— Ты тоже вставай на колени, сделай ответный поклон! — он повалил певичку на пол. Они катались по полу, заливаясь громким смехом. На шум прибежала «мамаша», которая решила, что между ними возникла ссора, а может, потасовка. Убедившись, что они просто дурачатся, хозяйка воскликнула:
— Ничего себе спектакль устроили! — покачивая головой, она повернулась и покинула комнату.
Орхидея совсем недавно кипела от злости, а сейчас от ее гнева не осталось и следа. Певичка, казалось, забыла про свою обиду. В эту ночь между любовниками, как и прежде, царили мир и любовь. Но пока мы об этом рассказывать не станем, а вернемся к Цзянам, которые по договоренности с Вэем должны прислать к нему человека, который должен был назваться его родственником. Человек действительно появился и сразу же стал просить у Вэя пятьдесят лянов серебра: он-де собирался получить в ведомстве должность, но для этого нужны деньги. За это он обещал вернуть сумму с процентами. Вэй согласился и обратился за деньгами к Орхидее. Однако сметливая певичка тут же его раскусила.
— Никакой он тебе не родственник, и пост ему не светит! — усмехнулась она. — Не иначе, твоему Цзяну понадобились деньги, чтобы открыть новое «гнездышко» в своем заведении.
— Что за чушь! — воскликнул Вэй. — Он действительно мой родственник.
— Вот именно! Он, как видно, твой «тестюшка», а, глядишь, и «муженек» тех самых мамаш!
— Вот и нет! А ну-ка неси деньги, я должен ему сейчас же отсчитать!
Певичка взорвалась.
— Жизнь мою возьми, а серебро не получишь!
Вэй кипел от злости, однако ничего поделать не смог. Не солоно хлебавши, он отправился в заведение Цзянов. Так Ланьшэн во второй раз пошла наперекор Вэй Цзиньчжуну.
Павильон Цзинсиньчжай в парке Бэйхай.
В душе певички произошел перелом, а это значит, что планы хозяйки сразу же обрели крепкую основу. Как раз в это самое время один молодой влиятельный барин из дома вельможного хоу пожелал, чтобы певичка Ланьшэн переехала к нему в усадьбу, чтобы присутствовать при игре в кости. Свыше десяти носильщиков умчали паланкин с гетерой в имение барина. Орхидея не успела даже толком прибрать свою комнату и за нее постаралась «мамаша». Хозяйка утащила все подчистую. Не говоря уже о серебре Вэя, она унесла с собой даже шкатулку певички, где та хранила свои драгоценности. А ночью в дом вдруг залезли воры. Эта новость немедленно распространилась по всей округе. Когда на следующий день Вэй появился в заведении, он застал «мамашу» в слезах.