Итак, Вэй в своем сновидении, полном тревог и сомнений, увидел некоего старца, который ему сказал: «Я, мелкий божок, являюсь покровителем этих мест. Когда вчера ваше степенство появилось в этом храме, я сразу же посчитал необходимым оказать всяческое покровительство и поддержку. Господин, вас ждет широкий и долгий путь жизни, а потому вам не следует беспокоить меня лишними заботами и печалями. Вот этот мелкий демон, что находится здесь перед вами, будет молить духов о вашем прощении!»
Вэй Цзиньчжун проснулся и протер глаза: никакого старца в храме он не увидел. Повернувшись, он поглядел на кумира, что восседал на возвышении. Ну, конечно, это и есть тот самый дух, который явился ему во сне. Вэя охватило ликование. «Дух подсказал мне путь жизни, хотя и не ответил, что я должен сделать, чтобы этот счастливый день наступил». Поспешно вскочив на ноги, он схватил изваяние беса, служившего ему изголовьем, и водрузил его на алтарь подле божества.
— Если я, Вэй Цзиньчжун, доберусь до столицы и дождусь того дня, когда мне подвернется удача, я перво-наперво построю новый храм! — он поклонился божествам в пояс. — Я воздвигну молельный алтарь, возле коего в течение четырех времен года буду устраивать молебны в честь высоких духов, дабы возблагодарить их за нынешние наставления! — вот такие он дал обещания.
Уверовав, что он отмечен знаменьем богов, Вэй заметно воспрял духом, укрепившись в мысли, что вскорости непременно вознесется. В этом у него не было никаких сомнений. А коли так, с какой стати ему пребывать в обществе каких-то бродяг и терпеть вместе с ними голод и холод? Нет, ему придется так исхитриться, чтобы пожить в свое удовольствие, то есть всласть поесть и попить вволю вина. Ну, а когда рана заживет, можно подумать о других планах. Вот уж истинно:
Пока нам неизвестно, стал Цзиньчжун «внутренним вельможей»[94] или нет. Об этом мы можем узнать лишь в следующей главе.
Вскоре после «очищения тела» растительность на лице у Вэя стала постепенно исчезать и он стал похож на обычных дворцовых скопцов-тайцзяней. Однако рана еще не зажила. Долгие странствия привели Вэя к местечку под названием Линьцин, где в это время бесчинствовала шайка нищих скопцов под водительством некоего Бао Нина по прозвищу Лютый Тигр, отличавшегося не только изрядной силой, но и коварством. Он наводил ужас на всех местных побирушек. Этот самый Бао Нин умел, однако, ценить людей за заслуги: одних награждал, а других строго наказывал, поэтому у многих успел завоевать немалое уважение.
Надо заметить, что оскопление не было связано с какими-то указами государя, и некоторые жители северных краев, у коих в семье было трое и более сыновей, часто подвергали одного из них «очищению». Сообщив о случившемся местным властям, они получали освобождение от разных поборов и служб. И поскольку существовала в жизни такая столь выгодная для людей уловка, многие перестали дорожить своими чадами, из-за чего возникали всяческие злодеяния. Не лишне заметить, что в это же время было немало людей, кто не успел попасть в круг «избранников». Заниматься торговым делом или каким-то другим ремеслом они, как правило, не умели, а потому вовремя не смогли приобщиться к тем, кто принадлежал к Трем Ученьям и Девяти Школам[95]. Не случайно поэтому, что в своем сердце они затаили обиду и гнев на своих родителей, а те, будучи не в состоянии их содержать, отправляли из дома прочь: занимайтесь, мол, попрошайничеством. Некоторым все же удавалось получить покровительство людей, близких двору. Другие, собравшись в многолюдные ватаги, принялись заниматься мошенничеством и даже насилием. Вэй Цзиньчжун, как мы знаем, отличался изрядным лукавством и хитростью. С помощью показного усердия и угодничества ему со временем удалось втереться в доверие к вожаку Бао Нину, который не только дозволил вступить в нищенскую ватагу, но и всячески покровительствовал ему, избавляя от обид и унижений. Теперь Вэю уже не грозили ни голод, ни холод. Бао Нину явно приглянулся этот сметливый и ловкий парень.
95
«Три Ученья и Девять школ» — общее название разнообразных ремесел и дел, а также учений.