— Эй, ты все еще не веришь тому, что я тебе сказал? — крикнул ему вслед гадатель. — Думаешь, я тебя обманываю? — он протянул руку к расшитому кошелю, что висел у пояса, и достал оттуда слиток серебра весом не меньше двух ля нов. Гадатель протянул серебро Вэю. — Возьми эти деньги себе! Половины их хватит тебе на лекарство, чтобы вылечить чирьи. А вторую половину потратишь на мясную снедь — поддержи свою исхудалую плоть! Когда все истратишь, приходи сюда снова. Ты всегда найдешь меня здесь! — Тао взял листок бумаги и что-то на нем написал, как видно, рецепт. — Сейчас главное для тебя — это вылечиться от дурного недуга. Судя по твоему лицу и правильным его линиям, дух застоя, который сейчас тебя обволакивает, должен вскорости рассеяться! Как только избавишься от своих нарывов, придешь сюда снова, мне нужно тебе еще кое-что сказать!
Вэй Цзиньчжун низко поклонился гадателю и пошел своей дорогой. Все окружающие, включая купцов и хозяина постоялого двора, онемели от удивления. В самом деле, гадатель не только напутствовал этого бродягу вещими словами, но и дал ему денег. Все смекнули, что нищий в свое время непременно разбогатеет, хотя никто из них не догадывался, что Вэй уже четырежды был отмечен знаками могущественных духов. Гадатель оказался провидцем. Вот уж поистине:
Рассказывают, что Вэй Чжунсяню в шестнадцатый день третьей луны седьмого года эры правления Тяньци — Небесного начинания исполнилось ровно шестьдесят лет, о чем немедленно возвестили всю Поднебесную. По сему случаю император даровал евнуху четыре штуки разноцветного атласа, два дворцовых цветка, много золота и нефрита, а еще ему преподнесли тушу барана и жбан вина. Из провинциальных управ гонцы привезли другие подарки, прислали дары также наместники пограничных областей, генерал-губернаторы и воеводы, правители разных провинций, прокуроры и сановники Трех Ведомств. В доме возвышались горою диковинные вещи и драгоценные безделушки, разных сортов парча, расшитые ткани, благородная яшма и одежда с изображением змеедраконов[100]. В этот торжественный день Вэя пришли поздравить три дворцовых гуна и девять цинов-министров, начальники всех восьми отделов и двух ямыней, государева родня, а также члены заслуженных родов и семей. Картина празднества выглядела так:
Пурпурные халаты с поясами, отделанными яшмой — то гости входят в ворота, распространяя вокруг неземное сияние. На золотых бокалах и кубках из яшмы вырезаны их имена и фамилии — разноцветие красок слепит глаза. Здесь стоят расшитые ширмы, экраны с цветными картинами — на них слова восхваления и разные лестные фразы. Лари и корзины с диковинными украшениями заполнили залы дворца. На дверях колышется стяги разных цветов и оттенков. В залах слышны музыки звуки: восемь ее тонов доносятся до слуха гостей. Сотня дворцовых евнухов-данов[101] с подвесками из собольего меха, на каждом халат с эмблемой змеедракона, стянутый поясом с пластинами из яшмы. Склонились в поклоне тысяча военных и штатских чинов: на каждом из них черная шапка и пурпурный халат. В драгоценных треножниках-динах тлеет сандал, растекается его аромат, вьются клубы благовоний. В кубках цвета зари разлито вино государя: цветом прозрачное, вкусом отменное, походит оно на росу сладчайшую. Все скоро узрят отблески этого торжественного благолепия. Люди вокруг суетятся, снуют, желая восславить хозяина на тысячи весен и осеней.
Верблюд (трехцветная керамика — династия Тан).
Вэй Чжунсянь облачен в пурпурный халат с эмблемой мана — змеедракона, в шляпе дворцового министра-нэйсяна, отороченной златою нитью, которая вьется облаком, украшенный цветами, дарованными самим государем. Платье евнуха подпоясано яшмовым поясом с изображением ста оленей. Вэй восседает в кресле, прикрытом шкурою тигра. Он сидит в конце залы, обратив лицо свое к югу. К нему боятся приблизиться не только сановная знать, но и государевы родственники. Он отказывается брать у них даже «церемонные письма», хотя всеизвестно, что на сей счет существует давний порядок совершения подобных церемоний. Однако злодей Вэй Чжунсянь поломал все правила и постановления. Ему удалось сковать самого государя, и он посмел сам отдавать приказы сиятельным вельможам-чжухоу[102]. Не удивительно, что его сила и богатство возросли безгранично. В тот день среди множества гостей, заполнивших залу, на почетных местах восседали лишь четыре вельможи из государевой канцелярии да высший сановник, ведающий усыпальницами. Остальные гости сидели на обычных местах в два ряда. Таким образом, Вэй восседал в одиночестве, а внизу у ступеней расположились сто музыкантов, исполнявших благозвучную музыку. На возвышении выступали около сотни лицедеев. Когда три гуна заняли подобающие места, к ним подошли нареченные сыны евнуха с кубками на подносах и предложили им отведать напитки.
100
Змеедракон-ман — мифическое существо, символ силы и могущества. Змеедракон выступал в качестве эмблемы величия сановного мужа.
101
Дан — вид головных украшений (разного рода подвесок к головному убору). В эпоху Хань и позже данами называли евнухов, которые имели особый головной убор.