Выбрать главу

Теперь я вспоминаю, что его лицо сразу показалось мне каким-то нездешним. Но я тут же отвлекся на другую мысль, и первое впечатление рассеялось. Он повторил:

– Вы потеряли много крови.

И тут я понял, что капли крови, которые привели меня сюда, были моими. Всякий раз, когда я наклонялся, с моего лба капала кровь, и сквозь слезы я видел именно ее. Раненый, которого я хотел спасти, оказался мной самим!

3. Убежище

Несколько минут я, не открывая глаз, размышлял над происходящим. Я слышал, как скрипит приставная лестница. Наверное, хозяин думал, что я сплю. Я ждал подходящего момента. В моей голове возник план.

Внезапно я встал, бесшумно, как оживший мертвец. Ноги коснулись пола.

Дремавшие у камина собаки видели, как я пробрался к дверям, не сумев их открыть, пересек комнату, схватил раскаленную кочергу – мне ведь было необходимо оружие, обжегшись, бросил, завопил как индеец, завертелся, вскочил на стол и сиганул в окно.

Собаки, наблюдавшие за этим цирковым представлением, и ухом не повели. Хозяин, возможно, даже не понял, что к чему. Однако я успел вывихнуть лодыжку, завопил громче прежнего и расквасил нос о землю, хоть и поросшую травой, но все-таки твердую.

Браво.

Иногда борьба за жизнь выглядит уморительно драматично.

Итак, я полз на локтях. После падения я продвинулся метра на полтора. За десять минут. Дождь шел всё сильнее. Я извивался, как угорь, в мокрой траве и понимал, что далеко мне не уйти. Тем не менее никто не вгрызался клыками в мои икры и не всаживал в спину топор. Наконец я впал в глубочайшее равнодушие.

Та же реакция ждала меня, когда я вернулся в дом. Исключительное спокойствие. Мужчина сидел за столом, что-то записывая в большую книгу. Сконфуженный, я прохромал к постели. Собаки теперь спали в ногах у хозяина. Несколько секунд тот молчал, погруженный в работу. Меня трясло, и я натянул одеяло до подбородка.

– Что это было? Побег?

Он даже не поднял головы от записей. Его улыбка была едва заметной. И ни капли иронии в голосе. Я устыдился еще больше.

– Кто вы? – спросил я.

Он прищурился, словно вопрос требовал длительных размышлений и не подразумевал однозначного ответа. Словно я спросил, существует ли Бог, есть ли край у Вселенной и можно ли на нем повиснуть, как на балконной решетке.

Впервые он взглянул на меня. И смотрел долго.

Таких, как я, у этого человека, несомненно, было четверо или пятеро. Они наверняка висели под потолком в кладовой. Хозяин, вероятно, планировал сделать из моей черепушки пресс-папье, а из моих фаланг – приборы для разделывания улиток…

Вместе с тем я больше уже не мог бояться. У мужчины были короткие седые волосы, грубая куртка столяра и изящные руки золотошвейки. Я бы дал ему лет шестьдесят. Он крутил в пальцах карандаш и выглядел сосредоточенным, спокойным. Его серые глаза напоминали море под дождем.

Я пытался противостоять этому образу и повторял про себя, что не должен уснуть. Не должен. Не должен.

Однако этот припев и усталость усыпили меня.

Во сне, воспользовавшись моей беспомощностью, ко мне вернулась она. Ей было четырнадцать или чуть больше. Она ступала по обломкам того, что разрушила. Я чувствовал ее ступни на своем теле. Но, несмотря на боль, не прогонял ее. Я предпочитал боль разлуке.

На рассвете дождь прекратился. Дом казался пустым. На постели играли солнечные лучи. Я поискал глазами сумку, с которой пришел. Но она исчезла. Спустив ноги с кровати, я понял, что не могу сделать и двух шагов. Боль не утихала.

Я внимательно разглядывал помещение. Едва разлепив глаза, я уже придумывал новый план побега и ждал подвоха от врага. Наконец я понял, что нахожусь в удивительном месте: в большой квадратной комнате, немного задымленной из-за камина, с двумя окнами и дубовым потолком, который надежно подпирали два столба. Мебель не загромождала пространство: стол, который я видел накануне, длинная тумба с выдвижными ящиками, несколько табуреток. Вдоль одной из стен до самого потолка тянулись аккуратно сложенные дрова, удерживаемые металлическими кольцами. С таким запасом дров холода могли бы тянуться бесконечно. Еще в комнате стояло старое продавленное кресло, а под потолком висели четыре лампочки. Также следует упомянуть раковину, лестницу, корзины и старый велосипед, прислоненный к электропиле, которая, подобно предмету декора, красовалась прямо посреди помещения. Но самое странное находилось у меня за спиной, около кровати.