Мне понадобилось несколько долгих минут, чтобы успокоиться и понять: тоска сводит меня с ума. Если продолжать в том же духе, это плохо кончится. Я должен уйти. Не дожидаясь возвращения хозяина.
Надо набраться смелости и пойти по другому берегу реки, через лес. Через пару часов я отыщу свой велосипед или по крайней мере дорогу, увижу машины, людей, начну мечтать о чем-то серьезном, познакомлюсь с новой девушкой, с десятками новых девушек, одна из которых непременно украсит прическу разноцветными перьями, которые я ей подарю.
Я опустился на кровать, чтобы обуться. Собаки радовались, что я успокоился, и прыгали вокруг. Неестественное оживление часто охватывает собак после того, как их хозяин перестает плакать.
Я прошелся по комнате, снял с гвоздя свою куртку с капюшоном. Мимоходом бросил взгляд на фотографию «Дома П.», взял сумку. Всё было на месте: фотоаппарат, камера и прочее. Я приготовился покинуть убежище.
И вдруг, повернувшись к стене с чемоданами, я заметил кое-что, чего раньше не видел. Один из чемоданов был открыт. Как я мог не заметить этого утром?
Я подошел ближе.
Внутри лежали маленькие аккуратные свертки из белой бумаги.
Я собирался закрыть чемодан, но одна из собак внезапно зарычала. Две другие приняли угрожающие позы. Я сделал еще шаг и остановился.
Потом осторожно вывел собак на улицу.
– Будьте здесь. Стерегите дом.
Я закрыл дверь. Я слышал, как они скребутся.
Я снова оказался в одиночестве.
Глянул в окно… Собаки предупредят о возвращении хозяина. Мне нечего бояться.
Чемодан был плотно набит белыми пакетами разной формы, большими и маленькими. Почти половину занимал прямоугольный сверток. Вероятно, таких свертков и таких пакетов в комнате были тысячи, если каждый закрытый чемодан таил в себе те же сокровища.
У меня руки чесались посмотреть, что внутри.
Как было устоять?
Я решился и, словно пытаясь уменьшить свою вину, открыл самый маленький пакетик. В белую шелковистую бумагу с рисунком были завернуты какие-то предметы. Я боялся смять или запачкать изысканную бумагу.
Первым предметом оказался маленький наперсток в красной коробочке. Я покрутил наперсток в одной руке, держа коробочку в другой. В Париже, на улице Моцарта, я порой играл с бабушкиными наперстками, лежавшими в ее шкатулке для рукоделия. Но такого красивого и миниатюрного не видел никогда. Я поднес его к глазам. Он был сделан из позолоченного металла. На наперстке выгнулась, подобно волнистому волосу, выгравированная спираль. Она наматывала круги вокруг моего мизинца.
Я развернул второй пакет. Там лежал шарик из оранжевого стекла размером с большой человеческий глаз. Я почему-то подумал, что так должно выглядеть закатное солнце во время урагана. В середине шарика, оправленного серебром, застыла косточка от яблока. Наверное, это было украшение.
Потом я открыл пакет, где лежал кулон: маленький череп из слоновой кости, с темными дырами вместо глаз.
В следующем свертке под несколькими слоями бумаги я обнаружил крошечную ночную рубашку, расшитую жемчугом, белым и блестящим, словно рыбьи икринки.
Мое сердце колотилось. Предметы лежали передо мной на белой бумаге. У меня не оставалось сомнений. Всё теперь сходилось: уединенный дом, собаки, черные шторы на окнах. Я был в логове грабителя. Хозяин обчищал музеи или замки и хранил здесь свое добро.
Подстегиваемый чувством опасности, я принялся распаковывать прямоугольный сверток из правой части чемодана. Я заметил, что все сокровища прятались под шелковистой упаковочной бумагой с выведенными на ней словами «Сладости, Дом Перла». За этой обманчивой оберткой скрывались сокровища грабителя, словно огромные изумруды, завернутые в фантики из-под конфет.
Однако пятый предмет выбивался из коллекции и несколько портил мою теорию. Это был кусочек сплетенных ивовых веточек, словно оторванный от какой-то мебели. Я не понимал, какую они могли иметь ценность. Разве что их оторвали от ларца Клеопатры или сундука Наполеона.
Тогда я и вообразить не мог, что именно эти веточки, когда-то бывшие колыбелью, представляли наибольшую ценность. Каждую весну они покрывались почками, притягивая птиц, и хозяин дома плакал, когда брал их в руки.
Я положил все предметы на место и аккуратно закрыл чемодан. Пора было уходить.
Надев рюкзак, я толкнул дверь. Собаки облизали мои руки и посмотрели вслед так, словно не верили, что я ухожу.
И они были правы.