Шер Хан был тигр, живший в двадцати милях от пещеры близ реки Венгунга.
– Он не имеет на это права, – сердито начал Отец Волк. – По Законам Джунглей – он не имеет права без предупреждения менять место охоты. Он распугает всю дичь на десять миль, а мне… мне предстоит охотиться эти два дня.
– Недаром мать Шер Хана назвала его Лунгри, хромым, – спокойно заметила волчица. – Он хромает со дня рождения и потому всегда убивал только домашний скот. В деревне Венгунга сердятся на него, а теперь пришел сюда, чтобы раздражать «наших людей». Они обыщут джунгли, когда он убежит, и нам с детьми придется спасаться от подожженной ими травы. Действительно, мы можем поблагодарить Шер Хана.
– Передать ему вашу благодарность? – спросил Табаки.
– Прочь! – лязгнув зубами, сказал Отец Волк. – Прочь, ступай охотиться со своим господином. Достаточно неприятностей наговорил нам ты.
– Я уйду, – спокойно ответил Табаки. – Слышите, в чащах рычит Шер Хан? Я мог бы даже и не говорить вам о нем.
Отец Волк прислушался; в долине, которая спускалась к ручью, раздалось сухое, злобное, продолжительное ворчание ничего не поймавшего тигра, которому не стыдно, что все в джунглях узнали о его неудаче.
– Глупец, – сказал волк. – Он начинает работу с таким шумом! Неужели он думает, что наши олени похожи на его откормленных быков?
– Тсс! Сегодня он охотится не на оленя и не на быка, – сказала волчица. – Его дичь – человек.
Ворчание превратилось в громкое рычание, которое, казалось, неслось со всех сторон. Именно этот звук заставляет терять рассудок спящих под открытым небом дровосеков и цыган; именно слыша его, они иногда бросаются прямо в пасть тигра.
– Человек, – сказал Отец Волк, оскалив свои белые зубы. – Фу! Неужели в болотах мало водяных жуков и лягушек, чтобы он еще ел человека, да еще в наших местах.
Закон Джунглей, никогда не приказывающий чего-либо беспричинно, позволяет зверям есть человека, только когда зверь убивает его, желая показать своим детям, как это надо делать, но тогда он должен охотиться вне мест охоты своей стаи или племени. Настоящая причина этого состоит в том, что вслед за убийством человека, рано или поздно, являются белые на слонах и с ружьями и сотни коричневых людей с гонгами, ракетами и факелами. И все в джунглях страдают. Однако между собой звери говорят, что Закон запрещает убивать человека, потому что он самое слабое и беззащитное изо всех живых созданий, и, следовательно, трогать его недостойно охотника. Кроме того, они уверяют – и справедливо, – что людоеды страшно худеют и теряют зубы.
Рычание стало громче и вдруг послышалось: «ар-р-р», короткий крик падающего тигра.
– Он промахнулся, – сказала Волчица Мать. – Что там?
Было слышно, что Шер Хан со свирепым ворчанием бросается от одного куста к другому.
– У этого глупца так мало смысла, что он прыгнул на костер дровосека и обжег себе лапы, – сказал Отец Волк. – С ним и Табаки.
– А кто поднимается по откосу? – спросила Волчица Мать и насторожила одно ухо. – Приготовься!
В чаще зашелестели листья. Волк осел на задние лапы, собираясь броситься на добычу. Потом, если бы вы наблюдали за ним, вы увидели бы самую удивительную вещь на свете: волка, остановившегося на половине прыжка. Еще не увидав, на что он кидается, зверь прыгнул и в ту же минуту постарался остановиться. Вследствие этого он поднялся на четыре или пять футов от земли и упал на лапы, почти на то самое место, с которого начал нападение.
– Человек, – коротко сказал он, – детеныш человека! Смотри.
Как раз против волка, держась за одну из низких веток, стоял маленький, совершенно обнаженный, коричневый мальчик, только что научившийся ходить, весь мягонький, весь в ямочках. Он посмотрел прямо в глаза волку и засмеялся.
– Так это человеческий детеныш, – сказала Волчица Мать. – Я никогда не видала их. Дай-ка его сюда.
Волк, привыкший переносить своих волчат, в случае нужды может взять в рот свежее яйцо, не разбив его, а потому, хотя челюсти зверя схватили ребенка за спинку, ни один его зуб не оцарапал кожи маленького мальчика. Отец Волк осторожно положил его между своими детенышами.
– Какой маленький! Совсем голенький! И какой смелый, – мягко сказала Волчица Мать.
Ребенок расталкивал волчат, чтобы подобраться поближе к ее теплой шкуре.
– Ай, да он кормится вместе с остальными! Вот так человеческий детеныш! Ну, скажи-ка: была ли когда-нибудь в мире волчица, которая могла похвастаться тем, что между ее волчатами живет человеческий детеныш?
– Я слышал, что такие вещи случались, только не в нашей стае и не в наши дни, – ответил Отец Волк. – На нем совсем нет шерсти, и я мог бы убить его одним толчком лапы. Но взгляни: он смотрит и не боится.