Девочки, тихо сидевшие за первой партой, вытаращили глаза и отшатнулись. Одна из них готовилась взвизгнуть, а другая зачем-то тыкала в Гарри пальцем и страшно вращала глазами. Странные тётки!
Однако Снейп их заметил и рявкнул так громко, так грозно, что, кажется, треснули стены:
- ТИХО! - и крутанулся по направлению к ним, оставив несчастного Синьора позади. - Вы что, думаете...
Вот тут-то Северус и заметил Гарри. Тот стоял очень скромно - на преподавательском стуле; в одной руке колба с зельем неприличного цвета, в другой перо. Гарри аккуратно, под взглядом Северуса, помещал перо в колбу и болтал им там, перемешивал.
Не прошло и секунды, как внутри мальчика оказалась эта гремучая смесь: Гарри вдруг - раз! - и опрокинул колбу в себя одним махом.
В это мгновение Макаронина искренно схватился за сердце взмокшей ладонью, а весь класс задержал дыхание; Снейп же прирос к месту, и, столь невозмутимо-неподвижный, он взирал на происходящее сверху вниз, и ни единый мускул не дрогнул в его лице.
Вот такая вот шутка выходила у Неслабок - скорее штука, чем шутка.
Все и всё замерло в ожидании. Тридцать пар глаз таращилось на Гарри, а Гарри с пустой колбой таращился в ответ. Он стоял, возвышался над всеми, как герой, на самом деле будучи только легендой. И самое удивительное, самое поразительное было позже, когда все ребята как один ахнули, волной пробежал шепоток от первых рядов до последних:
- Гарри Поттер!
- Это же Гарри Поттер!
- Мальчик-который-выжил! Смотрите!
А легенда стояла пред ними, потрясённо разинув рот, - совсем не легенда, пожалуй, а лишь мальчишка. Вот, что молния делает с человеком.
У Северуса в лице, наконец-то, выступило нечто, что можно было бы назвать эмоцией. Оно было сердитым, но в то же время - чрезвычайно самодовольным. Эмоция отразилась в изгибе рта и бровей, и он, серый, он, грозный, смотрел на черноволосую голову, на пару зелёных глаз и думал, что в его возрасте пора научиться делать ошибки. Но ни одной ошибки в своей жизни, как потом выяснится, Северус не сделает запланировано.
Такая вот своенравная штука - жизнь.
...Во взрослом мире люди всё перевернули с ног на голову - им вдруг стала важнее фамилия, чем человек. Она будто шла впереди хозяина и вещала, мол, или любите, или не жалуйте.
- Гарри Поттер, - вкрадчивым голосом, тихо, медленно выговаривал Снейп, обходя мальчика вокруг, - та самая знаменитость.
Гарри смятенными глазами следил за учителем. Затем он, слегка неуверенно, дёрнул себя за чуб, скосил на него глаза, пальцем ткнул в появившийся - как печально, опять! - шрам... и понял, что сказать-то и нечего. Он единственно, что смог улыбнуться, да и то излишне тревожной улыбкой.
Строго, приосанившись, Снейп говорил. Нет, не говорил, а приказывал:
- Всем вон, - тихо, но властно.
И все, словно только и ждали, выскакивали со своих мест, спешили к дверям, снося парты и стулья - каждый из них понимал, что всё это - не к добру, и лучше бы поскорее удрать. Так незамысловато, зато по-взрослому благоразумно.
Как многим позже ведали очевидцы, профессор Снейп тёмной фурией летел из класса следом за всеми, не медля, не раздумывая, а в руках у него был - вы только представьте себе! - не кто иной, как тот самый Мальчик.
Мальчик-Который-Выжил.
Глава вторая. Тренируясь на кошках
«А давай вместе бояться, а?» (с) «Котёнок по имени Гав».
«Почему бы, собственно, и нет?» перво-наперво привело Гарри в кабинет директора Дамблдора, а вовсе не к Запретному лесу. Как позже окажется, одно ну никак не случается без другого. Дамблдор и всё с приставкой «запретно» всюду, всегда - нераздельно. Помявшись у двери, Гарри с усилием её приоткрыл и сунул нос в щель. Дамблдор сидел в кресле возле окна, сложив руки, и то ли спал, то ли думал с закрытыми глазами. Синий бубон от ночного колпака висел над его носом и подпрыгивал, когда директор закреплял особенно мудрую мысль робким всхрапом. Бесшумно мальчик подошёл к чародею и хорошенько в него вгляделся. Подёргал чуть-чуть за бороду. Ткнул пальцем в одну из звёзд на пижаме. - Пф-ф... - отозвался директор, словно сдувшийся шар. Гарри счёл это разрешением на разговор. - Сэр, я хочу спросить, - решительно заявил он, приосанившись. Дамблдор пожевал губами, а его голова клюнула воздух, мол, «приятно послушать вас, мистер Поттер». Очки у профессора съехали на нос, а сцепленные пальцы рук медленно накренились куда-то в сторону. Директор Дамблдор был весь - внимание! - Я хочу спросить, - чуть скромнее повторил Гарри, - где можно взять волшебную палочку. Директор упорно молчал, только его седой ус вздувался и оседал от сопения. - Мне очень нужно, - чуть не взмолился мальчишка, отчаявшись. - Честное слово, нужно! Тут рука директора не выдержала и упала, но, увы, совершенно неудачно. Нацелившись на подлокотник, она всё же соскользнула с него и повисла, пальцем указывая куда-то в пол. Гарри любопытно посмотрел, куда именно, и радостно ахнул: на расшитом ковре лежала раскрытая книга, красивая, притягательная, с шевелящимися картинками, и - вот это радость! - вышеописанный палец указывал именно на неё. Гарри аккуратно присел на пол рядом с толстенной книжкой и с трудом затащил её к себе на колени. - Хогвартс, - шёпотом прочитал он заголовок, водя пальцем по строчке. - Ещё одно место рождения. «Интересненько», - заключил Гарри. И вот, по слогам, по буковке, он вычитал поразительную историю: «Запретный лес - колыбельная для душ волшебников. Каждое дерево здесь есть и будет душа». А ещё через пару абзацев, что: «...необходимо не только волшебное древо, но и часть существа. Например, жила дракона или шерсть кошки, или...» - Ах! - осенился Гарри, даже не дочитав, подпрыгнул, глаза его загорелись, а рот изогнулся. - Я вас понял! Так вот, оказывается, где... как!.. И совершенно непочтительно скинув книгу на пол, он полетел из дверей кабинета, как маленькое торнадо, снося по пути игрушки, бумаги, перепрыгивая через стул, по лестнице с громким топотом - вниз! Затем, хохоча, по коридору, вновь по лестнице - вниз, и вниз, и вниз, и прыгая неустанно, весело. Теперь-то он точно покажет всем Неслабокам, кто такой Гарри Поттер! И спустя четверть часа он уже вышагивал в сторону леса, ничуть не смутившись ни высоких деревьев, ни карканья воронья. Ведь настоящие волшебники не боятся. А Гарри, конечно, был настоящим: одна лишь проблема - найти палочку! Ну и научиться чуть-чуть колдовать... А так, пустяковое это дело - волшебником быть! * * * Самое лучшее в распорядке дня - это когда его вовсе нет. Гарри с огорчением вспоминал года у Дурслей, когда все дни напролёт он растрачивал на учёбу, мытьё полов и посуды. То ли дело Хогвартс! С утра до вечера можно было разведывать, веселиться и любопытничать. И лишь изредка кто-то из взрослых возмущался установившемуся порядку вещей. А вообще, Гарри ничего не мешало. Даже ходить одному по лесу - ничего и никто! И это привело к тому, что Хагрид обшаривал все кусты на опушке, а у Гарри тем временем... А у Гарри! ...деревья переплетались где-то над головой, пели птицы, выводили такие нежные трели, что щемило детское сердце, а в воздухе - запах смолы и хвои. Мальчик стоял на пеньке, разувшись, и чувствовал. Он сказал в никуда, никому: - Если бы я был волшебной палочкой, я бы рос здесь. И звучали слова как-то по-особенному, по-взрослому. Гарри так понравилось, что он не сказал теперь, а закричал звонким голосом: - Ах, если бы я был волшебной палочкой!.. Закричал так, что вспорхнули малиновки, заголосили возмущённо дрозды. А Гарри - хулиган, мальчишка! - расхохотался и обнял дерево. - Какое здоровое! - восхитился он искренно, чуть игриво. - Душа в тебе, наверное, ещё здоровее! И пополз он вверх, любопытный. Проверить, какова душа у деревьев в Запретном Лесу. Ну и конечно, поискать волшебную палочку. Кто же мог знать, кто же мог отгадать, что внизу пойдёт человек в чёрной мантии, на которого так удобно свалиться? * * * Быть стариком в двадцать шесть лет может не каждый. Для этого нужен либо талант, либо трагедия, либо стечение обстоятельств. Стечение обстоятельств случилось двадцать семь лет назад, когда Эйлин Принц вдруг почувствовала, что не одна, а у Северуса отрос первый палец правой ноги. Теперь Снейп думал, что хорошо было бы окончить на этом историю, но - к прискорбию - из пальца вырос целый человек, у которого, к тому же, сердце было больше всего остального. Непропорциональное, оно любило навечно, а старело в минуту на несколько лет. И талант, и трагедия, и стечение обстоятельств - всё это сделало Снейпа дряхлым, как обветшалая статуя ведьмы перед входом на кухню. Только нос, в отличие от статуи, у Северуса был на месте и - мало ему счастья - был выдающимся, словно ступенька на ровной стене. А так, разница смехотворная: Северус был ужасно стар в свои двадцать шесть. Когда он это отчётливо осознавал, то шёл к астрономической башне, прятался, словно школьник, от приведений и Филча, выходил на воздух и нечестно старался не думать - а думал самозабвенно, упоительно, до утра, и когда начинался первый урок, он порою видел знакомые рыжие волосы. А рыжих волос он, вообще-то, терпеть не мог, шесть лет как, и когда подвёртывался таким утром какой-нибудь Уизли, то доставалось всем - беспощадно, зло, ядовито. Северус лаял на этих детей, а потом, ночью, совсем иногда, вновь любил рыжий цвет. Та