К тому же ветер хлестал прямо в лицо, бил по рукам, которыми она пыталась удерживать одеяло на голове и плечах. Ее ноги разъезжались на мокрой траве, цеплялись за невидимые под ней кочки. Она поскользнулась и упала.
Правда, в противоборстве с разбушевавшейся стихией она находила своеобразное утешение: от нее требовалось напряжение всех сил, готовность к борьбе, а это состояние она любила. Тогда не надо было думать, и она упрямо устремляла свой ястребиный нос прямо по ветру, но собственно страха не испытывала, ведь примечательным в ней было и то, что она меньше всего боялась, когда враг оказывался видимым и достигаемым.
Сейчас таким врагом был дождь, и он явно не собирался сдаваться.
Она снова упала, ударившись лицом и руками. Но глинистая почва была мокрой и боли не причинила.
«Хорошо же я выгляжу», – подумала она, стирая грязь с лица, и продолжила путь. Она устала, очень устала. Хуже всего, что силы ее могли иссякнуть, значит, надо беречь те, что еще остались.
Намного впереди сквозь хлесткую и враждебную сырость показалась роща. Туда ей надо добраться, там она сможет отдохнуть под деревом. Ведь даст же оно хоть какую-нибудь защиту. Подумать только! А может, удастся и развести огонь, высохнуть, согреться. Нет, скорей всего огниво в котомке отсырело, как и все остальное.
Вот она уже и в роще, находит самое ветвистое дерево и ложится, ища защиту от ветра. Наконец-то она отдыхает, хотя немного и злится. Какая, сатана тебя возьми, неудача, ведь именно сейчас она начала ощущать и понимать смысл своего подъема на гору и возвращения домой.
Ведь этой ночью она пришла к чему-то очень важному, к чему-то совершенно новому.
А если ей здесь остановиться? Нет, невозможно. Она уже чувствует, как холод надламывает ее. Уступи она усталости, сон охватит ее, а потом придет, ночь, и она окажется без огня и защиты перед дикими зверями. Нет, надо взбираться наверх, продолжать путь.
Она с трудом поднялась на ноги, как мокрая собака, отряхнула с себя воду, посмотрела на гору. Черт возьми, как же далека!
В этот момент она почувствовала явный запах дыма. Откуда? Кто развел огонь здесь, на дожде, в необитаемом месте? Женщина направляет взгляд на северо-запад, откуда донесся запах с равнины.
Шатер, множество шатров, большие табуны животных. Детали не видны, но радость и облегчение дополняют картину. Скотоводы – удивительный народ, когда-то именно от них она получила огниво. Это они разбили свое стойбище на равнине к северо-западу. Добраться бы туда, и она спасена.
Она опять поскользнулась, но изловчилась и не упала, ее шаги приобрели упругость. Направление выбрать легко – просто идти на дым. Кроме того, ветер теперь будет дуть сбоку, а значит, станет легче идти.
Сможет ли она добраться, она не знала. Но вскоре услышала лай собаки и увидела одного, а потом и нескольких мужчин, бежавших к ней навстречу. Они подхватили ее на руки и понесли в женский шатер посреди стойбища.
Что помнит она еще? Удивленные темные женские глаза, уставившиеся на нее; нарядные украшения, блестевшие в отсвете огня, короткие мужские слова:
– Это жена Адама. С ней что-то случилось проследите, чтобы она согрелась, наденьте на нее сухую одежду, дайте горячей воды.
«Я, наверное, выгляжу ужасно», – равнодушно подумала она. А потом и все прочее стало не важным – мягкие женские голоса произносили теплые слова, обращаясь к ней словно к ребенку; мягкие женские руки сняли с нее мокрую одежду, вымыли чистой горячей водой, помассировали больные ноги, напряженные плечи и затылок, утешили.
Большая чаша горячего крепкого супа с мясом. Потом постель, приглушенные голоса, милосердный сон.
Она просыпалась долго и медленно, до самой середины дня. Костер все еще горел, дождь бил по шатру, женщины вокруг нее разговаривали тихо, успокаивали детей. Старуха со сверкающими темными глазами и тяжелыми золотыми кольцами в ушах подошла к ней, и, увидев, что гостья проснулась, широко улыбнулась, и сказала:
– Я Аня, я знаю, что ты Ева, женщина crop.
Ева кивнула и тоже улыбнулась.
Не хочет ли она чая? Скоро они ее причешут, разберут ее длинные, спутанные волосы. Она получит чай с молоком и медом.
О, это было прекрасно!
Ей дали одежду лиф, длинную рубашку, тканую юбку с рисунком: горящие красные и розовые цветы по всей ткани. Такой красивой она еще никогда не была.
– Вот глупышка, – сказала Аня. – Отправиться в такой дождь и бурю. Все могло бы плохо кончиться.