До приема следующего пациента оставалось еще несколько минут, поэтому она откинулась на спинку стула и закрыла глаза. Мелани посещала семинар по медитации осознанности, когда училась в медицинском институте, эта практика помогала ей расслабиться и очистить сознание. Она глубоко вдохнула, выдохнула и почувствовала, что напряжение уходит. Первые консультации с новыми пациентами до сих пор давались ей с большим трудом, и она порой задавалась вопросом, станет ли эта часть работы со временем легче. Хорошо, если да, потому что ее собственное нервное напряжение не шло на пользу ни ей, ни детям, с которыми она работала. Она выдохнула и отпустила эту мысль, чувствуя, как мышцы неохотно расслабляются, а тело потихоньку оседает на стуле. Какой симпатичный мальчик этот Бенни! Мамаша у него, похоже, сама тяжелый случай, нервная и рассеянная. Безусловно, она страдает какой-то комбинацией депрессии и тревожного расстройства, поэтому биологическое родство имеет значение. Генетика часто сказывается. Впрочем, напомнила она себе, диагноз матери – не ее работа. Ее работа состоит в том, чтобы сосредоточиться на мальчике. Вспоминая свой диагноз и план лечения, доктор Мелани не испытывала никаких сомнений. В следующий раз нужно будет поговорить с мальчиком наедине. Возможно, в отсутствие матери он станет более открытым, подумала Мелани, а затем нахмурилась. Ну, вот, она опять думает о работе. Она не смогла перестать думать.
Хватит, Мелани. Сосредоточься на дыхании. Отпусти все эти мысли… Но как только она почувствовала, что сознание успокоилось, в приемной весело зазвонил колокольчик, возвещая о прибытии следующего юного пациента. Она почувствовала, что мышцы на скулах, как по сигналу, напряглись, сжалось солнечное сплетение, а сердцебиение участилось. Классический павловский условный рефлекс, но что толку ей от этого знания? Медитация тоже не очень помогла. Она дала некоторое кратковременное облегчение симптомов, но на более глубоком уровне тело оказалось невосприимчивым к внушению. На том, глубоком уровне оно всегда настороже, оно напрочь отказывается расслабляться, словно знает, что должно быть готово к любому психическому расстройству, которое принесет следующий ребенок, войдя в ее маленький светлый кабинет. Но ведь она любит своих маленьких пациентов. Она хочет им помочь, хочет облегчить их боль, так откуда же берется это сопротивление?
Публичную библиотеку Бенни полюбил в самом раннем детстве, еще до того, как научился ходить и говорить. Это было до реконструкции, когда к зданию были пристроены высокие современные крылья. Старое здание с массивными классическими колоннами и фасадом из обветренного известняка, казалось, одновременно возбуждало и успокаивало Бенни. В то время Кенджи часто бывал в разъездах, гастролируя с группой, а когда возвращался, играл в местных клубах, из-за чего почти каждый вечер задерживался допоздна. Он часто спал до полудня, и Аннабель, чтобы не разбудить мужа, одевала Бенни и отводила его в Библиотеку на «детский час». Когда Бенни немного подрос, он уже хорошо знал маршрут, и как только они выходили из автобуса и начинали подниматься на холм, он принимался подпрыгивать в коляске и стучать ножками по подставке. Когда они поднимались по ступенькам и проходили через величественные двери библиотеки, его возбуждение возрастало, и он начинал кричать и ворковать. Глядя на радующегося сына, Аннабель испытала чувство гордости, что ее любовь к книгам передалась Бенни.
«Детский час» проводился в Мультикультурном детском уголке, в подвале, в дальнем конце здания, недалеко от служебных кабинетов. До переименования в Мультикультурный детский уголок был просто отделом детских книг, и располагался он прямо у главного входа, между абонементным столом и отделом периодических изданий, но в семидесятых годах, когда закрылись государственные психиатрические больницы, Библиотека подверглась нашествию бездомных и больных посетителей. В восьмидесятых их наплыв только увеличился из-за резкого сокращения социальных служб во время рецессии. Матери начали жаловаться, и администрация библиотеки отреагировала; отдел детской литературы был переименован и переведен на нижний этаж, подальше от отдела периодических изданий, где невольные посетители библиотеки любили отдохнуть днем.
Вообще-то Мультикультурный детский уголок был довольно странным местом. Ещё проходя летнюю стажировку в Библиотеке, Аннабель слышала рассказы сотрудниц о том, что в Библиотеке есть места, где «случаются всякие вещи» – что-то вроде аномальных или даже паранормальных явлений. Сначала она думала, что это просто байки, которые рассказывают старшие библиотекари, чтобы попугать стажеров, но, получше изучив здание, начала задумываться. Был там, например, отдел новых поступлений, где книги норовили спрыгнуть с полок. Были туалеты на седьмом этаже: посетители жаловались, что там раздаются странные постукивания, порой внезапно выключается свет, унитазы смываются самопроизвольно, а в писсуарах прыгают маленькие зеленые древесные лягушки. Кабинки там таинственным образом запирались и отпирались сами собой, а некоторые люди сообщали о жутковатом чувстве, что за ними наблюдают, хотя в туалете больше никого не было. Мультикультурный детский уголок был одним из таких мест, и когда однажды зимой Аннабель послали туда разложить по полкам яркие детские книжки, она испытала необъяснимое ощущение, будто воздух насыщен потерянными вещами. Позже она узнала, что люди, по их словам, нередко находили там вещи, которые потеряли или положили не на место. Это происходило так часто, что когда кто-нибудь подходил к абонементному столу в поисках пропавшей вещи, сотрудники машинально спрашивали: «В Мульти-культи смотрели?» Узнав об этой практике, руководство велело библиотекарям прекратить ее, чтобы не подумали, будто Библиотека обвиняет «мультикультурных» детей в краже чужих вещей. Но даже после этого, когда что-то пропадало, все знали, что нужно первым делом посмотреть в «Мульти-культи». Кое-кто из библиотекарей-ньюэйджистов уверял, что в отделе обитает призрак ребенка, который утаскивает чужие вещи и приносит их сюда поиграть, но был ли тот ребенок «мультикультурным» или нет, никто с уверенностью не мог сказать.