— Не знаю, чего вы пытаетесь добиться. Разве что вашей аннигиляции, — с упреком сказал Брин, наблюдая за попыткой Нарушителя Номер Один.
Фриман, от напряжения стуча зубами, огляделся — нигде не было уже пола или платформ, чтобы на них сойти — было слишком высоко.
— А я вас предупреждал, это тщетно.
— Он блефует, Гордон, не слушай его!
Прыжок — и он на какой-то узенькой стеклянной дорожке, идущей вдоль стен шпиля. Шар уже был выше, где то внутри конструкции. Каркас превратился в литые стены, и Брина уже не было видно. Гордон в отчаянии спрыгнул на первый попавшийся выступ в стене — и чуть не упал, когда выступ резко поднялся вверх — ученый оказался на очередном блоке. Еще прыжок…
— Быстрее, Гордон, он же уйдет!
— Вы все еще с нами, доктор Фриман? Не думаю, что надолго.
Фриман уже сам потерял чувство пространства и времени, перед глазами мелькал хаос железных балок, блоков, перекрытий, и шпиль, по которому поднимался шар с Брином, разрезал это хаос, словно гигантский нож, разделяя все то, что было, и все то, что еще будет. Гордон еще раз прыгнул на какой-то уступ, зацепился руками на балку, подтянулся….Еще вверх, еще, еще, еще…
Подтянувшись на какой-то перекладине из последних сил, Фриман обессилено вполз по стеклянному полу вперед. Свежий прохладный ветер обдал его лицо. Гордон поднял голову. Перед его глазами простиралась очень далекая земля, кажущаяся розово-оранжевой в лучах закатывающегося солнца. Шпиль реактора пронзал небо.
Фриман вскочил и обернулся — от Аликс его отделало лишь защитное стекло — он стоял на той самой платформе, на которую они с ней выходили несколько минут, а может быть и часов назад. Аликс твердо кивнула. Гордон резко обернулся — шар, поднявшись почти до конца шпиля, пылал и переливался перед Гордоном. Шар был внутри пяти железных лепестков, которые обхватывали его, напоминая бутон цветка. Лепестки медленно крутили вокруг шара, и Брин мелькал меду ними.
— Ваше безграничное упорство достойно лучшей цели, доктор! Хватит! Вы опоздали.
И вдруг пол тряхнуло так, что Гордон едва смог устоять на ногах. Небо, казалось треснуло, сверкнув красной молнией прямо над переливающимся шаром. И, прямо над ним, пространство дрогнуло. Фриман увидел рябь, разноцветную и ослепительную. И пространство начало расползаться, словно растущая лужа, за зеркальной поверхностью которой виднелось ярко-красное небо.
— О, боже… Гордон… Портал открывается…
Фриман замер, не в силах оторвать глаз от этого чуда. Дыра в пространстве росла, и на фоне красного неба Гордон увидел угловатые шпили… шпили их Цитаделей.
Это словно вывело его из долгого сна. Он резко обернулся, безошибочно находя взглядом поток энергосфер, несущихся к шпилю реактора. И, уже не надеясь ни на что, Фриман начал метать сферы гравипушкой, одну за другой, прямо в шар с Брином.
— Отступись, ты даже не представляешь, что творишь! — крикнул Уоллес, но остановить Гордона уже никто бы не смог.
И, когда ученый увидел, что один из вращающихся вокруг шара лепестков заискрился и сорвался вниз, он начал выхватывать сферы из желоба и метать их с двойной скоростью. Второй лепесток поле случайного падания заискрил и зашатался. Пол трясло так. Словно вся Цитадель готова была рухнуть…
Пролом в пространстве рос и уже, словно шапка, накрыл кусок неба над головой Гордона. На фоне красного неба торчали невиданных форм шпили, за водянистой гладью портала угадывались летающие в воздухе существа… Пролетающий мимо штурмовик, почти такой же, как и на Земле, мельком заглянул в открывшийся под ним портал. Он узнал этого чужака из далекого мира. И, не покидая мира своего, штурмовик открыл огонь.
Гордон со злым, стальным упорством продолжил метать сферы, даже когда по его плечам сильно ударили пули откуда-то сверху. Он даже не посмотрел туда. Шар терял форму, пока отваливались железные лепестки, вращающиеся вокруг него. Брина теперь было уже отчетливо видно.