Юность, ох юность, эта прекрасная пора! Никогда я не познаю ее услады, никогда не наслажусь безмятежьем, даруемым этой весной жизни. Ах, как же мне хотелось слышать пение птиц, и вновь находить в нем нотки, предвещающие неизведанные прелести жизни, любви, страсти. Но мое, уже успевшее несколько очерстветь, сердце не екало, слыша заливистое пение соловья. Все мне теперь представлялось в сером свете. Все мое существо было столь поражено случившимся, что мне уже казалось, будто в жизни больше нету радости, нет любви, дарованной Эросом, и что все величие, описанного в романах, счастья всего лишь выдумка или заблуждение, преувеличение тех, кто не знал его в жизни, но так старался познать. Мне казалось, что я постигла истинный смысл жизни, который сводился к нескольким, навевающим уныние, фразам.
Любовь? Да полноте, покажите того, кто мог бы с уверенностью сказать, что он-де познал настоящую, всеобъемлющую любовь. Кто может с уверенностью об этом заявить? А если и осмелится кто-то об этом утверждать, пусть сначала сам себя спросит, по каким критерия он так рассудил. Всегда найдется вдоволь аргументов для опровержения. И что вы поженились? Нет, а почему же? Ах, потому что он умер, но как так? Ведь любовь, настоящая любовь - это какая-то сверхъестественная сила, которой должна быть подвластна даже смерть. Или же он вас бросил? Так о какой же любви может идти речь? Настоящая любовь ведь не допускает такого кощунства над собою. Ах, так вы все-таки поженились? Ну и как? Куда же девались ваши чувства, ваша идеализированная любовь через десять лет? Посмотрите, что с вами стало. Куда девались те ощущения, на крыльях которых вы порхали в день вашего венчанья?
На свете имеется тысяча доказательств в пользу счастья, но все они ничего не стоят, потому что нет одного-единственного, могущего действительно что-то доказать. С этого времени жизнь виделась мне под каким-то иным углом, в другом ракурсе. Мне казалось, что человек создан для одних лишь страданий. Кто знает, может, это нужно было для того, чтобы заслужить место в рае и обойти врата ада? Рай, ад… Впервые за всю мою жизнь в моем сознании начинали зарождаться сомнения по поводу догматов современной церкви. Вот так, именно такими словами и предложениями я думала тогда. В свои семнадцать…”.
*
Может, как раз настал уже час узнать ей, о том, что существует на самом деле…
Какая-то глухая ненависть начинала захлестывать Сашу изнутри. К кому? Почему? О, как она пыталась с нею бороться, пыталась искоренить отравленные семена, зарождающиеся в душе, но, видимо, не суждено было ей так скоро отрешиться от сомнений и страха о будущем, которые терзали ее израненную душу. После нескольких недель, потраченных на восстановление сил, пришло осознание реальности и всей ее беспомощности. Начинало сказываться отсутствие денег. Родители хоть и зарабатывали достаточно, что выливалось, в свою очередь, в безбедное существование, но они как-то не думали о будущем, полагая, что еще не время. Но судьба - дама капризная, и, как оказалось, было-то как раз самое время. И вот Саша осталась без гроша. И, что самое ужасное, Карл не мог ей ничем помочь - сам он уже давно был не в состоянии зарабатывать, и деньги, на которые он жил, каждый месяц исправно поставлялись ему Леонардо, отцом Саши. А тут еще и лошадей нужно было кормить, да и за жилье платить.
Но что делать, что же делать? Саше ведь было всего семнадцать, она еще и не успела окончить школу, не говоря уже о высшем образовании, требующемся, чтобы получить хоть сколько-нибудь приличную работу. Все бы ничего, но ведь она еще и ничего не умела делать. Ее воспитывали не для работы. И тут впервые в ней зародился кроткий упрек к родителям за их столь самоотверженную любовь, которая помешала им подумать о том, что ей придется однажды вступить в борьбу, которая зовется жизнью. Конечно же, они мечтали о том, чтобы Саша поступила в какой-нибудь вуз, и закончила его с отличием, они бы ни на какие деньги не поскупились, лишь бы их дочурка ни в чем не чувствовала недостатка. Они и впрямь не могли себе представить, что ей когда-нибудь предстоит трудиться, чтобы заработать на существование. Они мечтали для нее о работе для души, ни в коем случае не о такой, которая была бы единственной возможностью выжить. Но случилось иначе. И сейчас мозг Саши лихорадочно работал, ища свет в конце тоннеля…