- Дело в том, что верным псам Фрейна удалось найти стрелявшего. - И не дожидаясь лавины логичных последующих вопросов, он продолжал.
- Точнее, груду пепла, которая от него осталась. Согласно тому, что сумели обнаружить и проанализировать наши вампиры-криминалисты, согласно их отчету, “исполнителя” убили точно такой же пулей, которой он застрелил одного из наших. Той самой, так называемой, вампирской пулей, от которой тело вампира вмиг воспламеняется и оставляет после себя лишь горстку пепла, и наличие и использование которых контролирует сам Фрейн. Но… - Босс “Контры” предупреждающе поднял указательный палец. - Я знаю, что вы думаете. Однако я головой отвечаю за то, что говорю. А говорю то, что это точно не Фрейн.
- Ладно. Проехали. Мы поняли. И верим тебе. Хорошо, что наш глава вхож к Фрейну… И это дело мы расследуем. Мы обязательно найдем виновного и покараем его. Согласно нашим, вампирским законам. Уверен, никто возражать не будет. Но я думаю, что не ошибусь и выражу общее мнение, если подниму сейчас главный вопрос, который мучает нас уже давно: “Что с Конституцией?”. Для нас этот момент на сегодняшний день является приоритетным. Или я ошибаюсь?
- Нет-нет. - Присутствующие закивали головами.
- Это и впрямь самое важное событие не только дня сегодняшнего, но и всей нашей вампирской истории. Эта та страница, с которой начнется новый отсчет нашего существования. Была бы моя воля - я бы этого не допустил. - Главный сверкнул глазами, и присутствующие заметили зловещий огонек, промелькнувший в его взгляде. - Но мы, к сожалению, сейчас бессильны. Наша мощь еще слишком слаба, чтобы открыто выступить против большинства. Так что, советую вам не высовываться. Не сейчас. Наше время еще не настало. Сейчас нам стоит залечь на дно.
- Это мы поняли. А известно уже, когда состоится голосование? Так, как и намечалось, в день на кануне дня всех святых, тридцать первого октября? Или это еще не решено окончательно? - Криштиану выглядел довольно спокойно, да и тон его тоже не выражал особых эмоций. Но все присутствующие отлично знали, какая злость и ненависть скрывались за этой маской безразличия.
- Насколько мне известно, Фрейн уже дописал Конституцию. И через неделю состоится наш последний десятый саммит, на котором он вынесет на рассмотрение якобы вариант нашего Основного закона. Почему “якобы” - думаю, объяснять не стоит. Никто не посмеет критиковать, то, что изречет или напишет Глава Вампиров. Так что, тридцать первое октября, как по мне, так самое время для голосования. Кстати, насчет этого референдума. Я вас учил все события и вещи стараться рассматривать не только с одной стороны, будь-то сторона плохая или хорошая. Все в этом мире имеет две стороны: положительную и, скажем так, не очень. Так вот, это мероприятие будет иметь для нас большой плюс: мы сможем, естественно путем слежки и наблюдения, провести своего рода перепись вампиров. Конечно же, это (перепись) будет проводиться и на высшем вампирском уровне, и эти данные у меня будут. Но вам тоже стоит присмотреться к тем, кто придет на эти выборы с нашей позиции. Для нас - это отличное время пополнить наши ряды новыми членами. Поверьте, много недовольных примут участие в этом референдуме. Так что, не теряйте времени зря. За работу, господа. Только помните, ни в коем случае не высовывайтесь, каждый наш член - на вес золота (я бы даже сказал, на вес человеческой крови самой редкой группы). Мы не можем позволить себе роскошь нести потери. Тем более, сейчас, когда час икс неумолимо приближается. На этом я вынужден с вами проститься. Я не смогу с вами связаться раньше, чем через закончиться референдум. Для меня сейчас очень опасно появляться рядом с вами. Так что, в свое отсутствие мои обязанности будет выполнять мой неизменный заместитель. Тони - я на тебя рассчитываю. Разрешите откланяться. - И он исчез, оставив за окном лишь небольшое облако пыли из жаркого испанского песка.
Глава V. Тайна Стоунхенджа или Древнее Пророчество.
“Время шло… И постепенно быт, рутина начинали засасывать, притупляя чувства и развивая депрессию. Я стала раздражительной, унылой, отрешенной. Постепенно начала взрываться от самой мелочи. А со временем не выдержала, и, чувствуя, что что-то не так, начала задавать вопросы. Поначалу Карл пытался как-то мне помочь, оградить от этого ужаса, который могло принести мне знание правды. Но время шло, а легче не становилось. И вот в один из солнечных июньских дней я попросту не выдержала и в рыданиях набросилась на Карла, требуя ответов.
- Я знаю, Карл, я чувствую, что ты что-то знаешь, но умалчиваешь от меня. Я видела, как к тебе приходили какие-то люди, ты сказал, что это начальство моих родителей, после этого мы вновь начали получать деньги. Но я не верю в то, что это делалось с благими намерениями. И я хочу знать, как умерли мои родители, почему мне не показали их тела? Я знаю, чувствую, если хочешь, что это был не несчастный случай. Почему так быстро закрыли дело? Виновных, ведь, так и не нашли! В чем дело, Карл?! Что ты от меня скрываешь? Пойми, ты мне делаешь только хуже тем, что пытаешься меня оградить от всего этого. Я знаю, что тебе известно все. Я тоже хочу это знать. Слышишь?! Я так больше не могу, еще немного, и я сойду с ума. Я хочу знать! Хочу знать! - помню, я забилась в рыданиях. Карл меня обнял за плечи, начал гладить по волосам, успокаивая и закачивая. А я все повторяла и повторяла, всхлипывая при каждом слове и обливаясь слезами.