Цяньлун удивленно спросил:
– Основателем новой династии?
– Совершенно верно, императором китайского народа, а не маньчжуров.
– Ты хочешь, чтобы я изгнал маньчжуров из Китая?
– Да. Ты так же будешь императором, но, вместо того чтобы будущие поколения считали тебя преступником и проклинали, почему бы не заложить хороший фундамент и не приложить усилия, чтобы основать выдающуюся и возрождающуюся династию для всех последующих поколений?
Цяньлун по своей сути был человеком больших амбиций, поэтому после этих слов его сердце невольно встрепенулось. Цзялуо понял, что его слова возымели желаемый эффект, и продолжил:
– Будучи императором, ты лишь наследуешь заслуги бывших правителей. Что в этом особенного? Посмотри на этого человека.
Цяньлун подошел к окну, направив свой взгляд вниз, куда указывал пальцем Чэнь, – вдалеке он увидел крестьянина, вспахивающего мотыгой поле. Чэнь Цзялуо сказал:
– Если бы он родился в императорском дворце, а ты в его крестьянской семье, то он стал бы императором, а у тебя не было бы другого выбора, кроме как пахать поле.
Цяньлун всегда думал, что небом ему были дарованы мудрость и могущество, но он был далек от других выдающихся личностей, и в этот момент он почувствовал разочарование. Чэнь Цзялуо продолжил:
– Когда на свет рождается человек, его жизнь пролетает как одно мгновение. Если он за свою жизнь не совершит ничего стоящего, то сгниет под травой и деревьями в мгновение ока, не оставив после себя и следа, его имени никто не вспомнит. Императоры прошлого, основавшие свои благородные династии, были поистине великими людьми, настоящими героями, возьмем, к примеру, Гао-цзу[10] – императора династии Хань, или Тай-цзуна[11] – императора династии Тан, или же Хунъу[12] – основателя династии Мин. Даже монгола вроде Чингисхана[13] или маньчжуров Нурхаци[14] и Хунтайцзи[15] можно считать выдающимися. А вот последний император династии Хань, Сянь-ди[16], или же Чунчжэнь[17], последний правитель Мин, не внесли никакого вклада в историю. В чем тогда смысл иметь власть?
Каждое слово проникало прямо в сердце Цяньлуна. После того, как он узнал, что он ханец, он несколько раз намеревался издать приказ, чтобы придворные служащие сменили одеяния на ханьские, но его мать и маньчжурские министры остановили его. Он подумал, что если действительно последует словам Чэнь Цзялуо и выгонит маньчжуров за границы Великой Китайской стены, вернет власть своему народу, то станет основателем новой династии, и тогда его достижения можно будет сравнить с Лю Баном и Ли Шиминем.
Пока он обдумывал свой ответ, вдалеке вдруг раздался собачий лай. Заметив, что Чэнь Цзялуо нахмурился, пристально смотря куда-то вдаль, он выглянул наружу и увидел двух человек с четырьмя необыкновенно огромными гончими псами, стремительно направляющихся к пагоде Шести Гармоний.
В одно мгновение они приблизились к основанию пагоды, и снизу раздался чей-то резкий и грубый голос. Здание было в тринадцать этажей высотой, Цяньлун и Чэнь Цзялуо находились очень далеко от земли, на двенадцатом этаже, поэтому не могли разобрать слов. Им оставалось только наблюдать: как только два человека с псами ворвались в пагоду, внезапно раздался громкий лай, собаки развернулись и бросились прочь. Оказалось, Мэн Цзяньсюн вышел из-за укрытия с рогаткой в руках и прогнал их чередой выстрелов. Но вдруг из башни выскочил человек. С невероятной скоростью одной рукой он схватил рогатку Мэн Цзяньсюна, а другой ударил его в шею, не дав ему даже шанса уклониться. Мэн Цзяньсюн поднял руку и попытался отразить удар, но его тут же ударили кончиком рогатки в поясницу, попав прямо в акупунктурную точку. Цзяньсюн согнулся и упал на землю. Затем человек вновь скрылся в здании, вышвырнув кого-то из ворот пагоды: человек упал спиной на землю и не мог пошевелиться. Это был Ань Цзяньган. Из здания тут же донесся громкий свист Ма Шаньцзюня, сигнализирующий об опасности.
Увидев, что помощь прибыла, Цяньлун был вне себя от радости. Чэнь Цзялуо внимательно огляделся, но не увидел никаких других признаков движения. Двое атакующих казались довольно сильными и способными, они определенно мастера из числа императорских охранников. Судя по всему, своими умениями они даже превосходили телохранителя императора Бай Чжэня. Гончие, развернувшись, снова ринулись в пагоду. Чэнь Цзялуо услышал крики, смешивающиеся с лаем и рычанием собак: Чжоу Ци и Синь Ян на втором этаже сражались с животными и защищали пагоду. Внезапно из окна второго этажа вылетели меч и хлыст – оружие Ци и Яна. Он понял, что противник одолел их. Цяньлун видел, что на лице Цзялуо появилась тревога. Подумав, что его люди взяли верх, император был втайне рад этому. Как вдруг он увидел улыбку на лице Чэнь Цзялуо и поспешно посмотрел вниз: какой-то здоровяк, размахивая большим железным веслом, выкидывал из пагоды четырех собак. Чжоу Ци и Синь Ян тоже выскочили из пагоды, чтобы помочь Мэн Цзяньсюну и Ань Цзяньгану забраться внутрь. Псы были чрезвычайно свирепы, они нападали, словно разъяренные леопарды. Цзян Сиган переломал своим веслом задние лапы одной из собак, но даже после этого она не отступала и по-прежнему бешено кидалась на воинов. Гончие окружили Цзян Сигана, он не мог одолеть всех одновременно. Синь Ян выбежал наружу, размахивая кирпичами, и обрушился на псов, пока Сиган отбрасывал их в сторону. Чжоу Ци тоже поспешила на помощь, но мужчины уже почти расправились со свирепыми животными. Внезапно из окна шестого этажа выглянул человек и издал оглушительный свист. Собаки мгновенно развернулись и умчались прочь. Чжоу Ци и Синь Ян подобрали свое оружие и встали на стражу у подножия пагоды, опасаясь, что нападет кто-нибудь еще.
10
高祖 [gāozǔ] Лю Бан (годы правления 202–195 до н. э.) – первый император династии Хань; Гао-цзу – посмертно данное имя, досл. «высокочтимый предок-основатель».
12
洪武 [hóngwǔ] Чжу Юаньчжан (годы правления 1368–1398) – первый император династии Мин; «Хунъу» – девиз его правления, досл. «разлив воинственности».