— Нормально. Если что, сами подсолят, чай, не маленькие.
Подправляет на столе миски с салатами, тазики с хлебом, с варёными яйцами. Смахивает со скатерти несуществующую пылинку. Пытается выпнуть из помещения приблудного и уже прижившегося рыжего кота, но тот сам вылетает. Открывает пакетики с красным и чёрным перцем, насыпает по блюдечкам. Соль уже готова и распределена по баночкам. Ещё раз придирчиво осматривает сервировку стола и общую композицию. Замечает под лавкой горелую спичку:
— Ты что это, не подметал ещё сегодня? Исправить!
Серёга послушно недостаток устраняет. Гриша, кажется, полностью удовлетворён:
— Ну, Серёга, давай!
Серёжа начинает колбасить большой разводягой по артиллерийской гильзе, подвешенной на верёвке рядом с дверным проёмом:
— За-автра-ак!
Тут же выстраивается очередь. Всё происходит культурно и чинно, как в столовой Дома Правительства. Никакой толкотни, суеты. Командиры не рвутся вперед, а соблюдают общую очерёдность.
Гриша стоит рядом с Серёжей, который распределяет порции из большой кастрюли и внимательно следит за общим порядком во вверенном ему хозяйстве.
Начинается утренняя трапеза. Раздаётся энергичный стук ложек об миски и солдатские котелки. Затеиваются льстивые традиционные восхваления:
— О-о! Удивительный, неповторимый вкус!
— …Преле-естно!
— А салат-то, салат! Ы-ым! Каков букет!..
— Григорий Батькович, не поделитесь рэцэптом? Если не секрет конечно.
Гриша от удовольствия начинает рдеть, по всему видно — польщён:
— Да я то что, это вон — Серёжа!
— Ах, не скромничайте, подлец вы эдакий!
Захрустела скорлупа варёных яиц:
— Наконец-то на нашем столе появились нормальные человеческие яйца.
— Да-а, сальца бы не помешало…
Гриша выразительно смотрит на Серёженьку и повторяет пожелание постоянного клиента:
— Сальца бы не помешало. Ты что это, забыл? Негодяй!
Серёжа мчится в оружейный погреб, на столе возникает копчёное сало, которое мгновенно исчезает.
Кому-то во время приёма душистого чая вздумалось открыть банку кильки в томатном соусе. Возник специфический запах гниющего продукта. Всё утреннее удовольствие несколько омрачается.
Гриша, демонстрируя высшую форму проявления заботы о личном составе, извиняясь за досадное недоразумение, машет полотенцем у дверного проёма, как бы отгоняя турус и переводит стрелки на рокера:
— Ты что это, забыл? — Повторно эта фраза звучит вполне достоверно, и убедительно для всех присутствующих, — Негодяй, я ж тебе ещё вечером говорил, чтобы в погреб отнёс!
Рокер уже готов взорваться:
— Вчера, между прочим, в соответствии с утверждёнными в установленном порядке типовыми штатными…
Главповар, на правах старшего по возрасту и должности, не даёт Серёже возможности сформулировать мысль о том, что вчера был совершенно другой рокер:
— Не умничай! Выброси немедленно! Фи, гадость! — Серёжа с ароматной банкой улетучивается. На вдохе цокнув языком, Гриша шлёпает себя руками по бёдрам и на выдохе «ой!» осуждающе качает головой, мол, «ну что с него возьмешь?» — Одни проблемы и доставляет!
С этим утверждением все дружно соглашаются:
— Распи… Разгильдяй!
Коллектив с ходу начинает судачить о «разгильдяе»:
— Вообще таким ничего нельзя доверять!
— Вопиющее бесчинство!
— Нет, вы только посмотрите на него! Что, Гриша один должен пахать что-ли?
— Э, худой человек, однако!
Появляется обиженный Серёжа и корректно делает вид, что ничего не слышал. Всё высокое присутствие, хрумкая печеньем и попивая чаёк, прикидывается, что беседует о погоде:
— Да-а, погоды нынче стоят — отменные…
— Что есть, — то есть…
Завтрак закончен. Бойцы расходятся по хозработам. Гриша скрупулезно продолжает выполнять свои прямые обязанности:
— Та-ак, посуду помыть, да смотри у меня, проверю! Стол тщательно протереть. Тщательно, понял? Ну а я на рынок пока схожу, капусту надо купить.
Рокер приступает выполнять ценные указания.
Не проходит и двадцати минут как появляется Гриша с пакетом капусты и с выражением лица, ну ни дать ни взять, как у готовящейся принять высоких гостей домохозяйки. Вешает автомат на гвоздь:
— Та-ак… — Задумчиво теребит подбородок, — На первое супец, на второе что-нибудь с макаронами… — Чтобы верхняя часть головы хорошо работала, сморщил лоб и прикусил правый край нижней губы, по некоторым западным источникам, это помогает, — Ну, а салатик на своё усмотрение. — Потёр указательным пальцем висок, глубокомысленно нахмурил брови, — Больше импровизации, фантазии, что ли. — Глянул на Серёжу и вскользь, проявляя отеческую заботу, — Что-то ты сегодня сонный какой-то, без настроения… Часом не приболел? — Не дождавшись ответа, — Ну да ладно… Ну, я пойду пока, вздремну малость.