Палаточный лагерь молдегаров издалека выглядел внушительно. Высокий земляной вал, заостренные колья, деревянные башенки дозорных, забор из длинных тонких жердей, сквозь который обороняющимся удобно колоть противника копьями… Иными словами, полноценная походная крепость. Как говорят ветераны, Рожденные для битв возводят такие укрепления всякий раз, когда останавливаются вне пределов городов. И занимает у них это не более пары часов.
С востока к идеальному прямоугольнику военного лагеря подбиралась лавина измененных порождений. Они шли, оглашая мрак шуршанием, издалека похожим на шелест листвы. А безлунная ночь надежно скрывала их уродливые силуэты от посторонних глаз. Даже острое зрение Ризанта могло различить лишь смутную границу между двумя оттенками тьмы.
Но невзирая на это среди педантично ровных рядов белых палаток наметилось какое-то оживление. Существенно возросло количество факелов, выглядящих с моей позиции просто светящимися точками. Послышались далекие перекрикивания. А еще спустя половину минуты истерично зазвенел тревожный набат. Сотни рослых воинов, повинуясь его сигналу, покидали палатки, на бегу вооружаясь и вздевая броню. Кто бы не стоял у молдегаров в дозоре, он явно не зевал. А жаль… я рассчитывал, что твари кьерров успеют подобраться гораздо ближе, прежде, чем их обнаружат.
— Ты помнишь, что должна делать, Насшафа? — спросил я у альбиноски, которая сидела на плечах шаксатора как на скакуне.
— Да, — сквозь стиснутые зубы процедила она.
— Рассчитываю на тебя, — мирно кивнул я, на что вовсе не получил ответа.
Не знаю в чем причина, но всю обратную дорогу из пустошей абиссалийка вела себя несколько странно. Она сторонилась меня. Была крайне немногословна и избегала компании милитариев. Причем, эта перемена произошла с ней сразу после того, как я принудил к сотрудничеству её верховного отца. Он явно что-то шепнул своей дочери на ушко перед уходом из улья. И это «что-то» напрочь лишило Насшафу покоя. Однако сейчас у меня есть дела поважнее, чем разбираться, что же всё-таки происходит в недрах её белоснежной головушки.
Тем временем в лагере молдегаров уже вовсю готовились к встрече нежданно нагрянувшего врага. На крутой склон земляного вала летели десятки факелов, разрывая темноту на клочья. А алавийские маги явили истинные чудеса прозорливости. Они поняли с кем имеют дело практически сразу. И стоило только в неровных пятнах света мелькнуть уродливым силуэтам первых асшатари, как они начали творить чары.
С юго-западной угловой башни словно сигнальная ракета вылетел огненный росчерк. Кометой промчавшись по мраку небес, он расцвел в огромный пламенный шар, подвешенный на высоте метров двадцати от земли. Яркое сияние залило восточную сторону лагеря, лишая наступающую орду тварей защиты покрова темноты. Мощные солдаты улья, уже цепляющиеся за крутой склон вала костяными косами, будто уродливые альпинисты, зло заревели. Переродившись в подземельях кьерров, они возненавидели свет так же яро, как и их хозяева. Движения асшатари замедлились, стали более дерганными и нескоординированными. Но отродья всё равно продолжали упрямо двигаться к своей цели.
— Отлично… один маг себя обнаружил, — удовлетворенно пробормотал я, ни к кому не обращаясь.
Рожденные для битв в кратчайшие сроки выстроили поразительно плотную линию обороны. Несмотря на то, что им противостояли не люди, а куда более сильные и живучие существа, они не допустили прорыва внутрь лагеря. Всякое чудище, взобравшееся на вершину вала, было встречено ударами копий и бросками дротиков. Пролилась первая кровь и послышался рёв раненных тварей.
Насштафа нервно стиснула кулачки, наблюдая вместе со мной из темноты за тем, как умирали слуги её отца. А тут еще подключился и алавийский колдун с деревянной каланчи. Он методично швырял в самую гущу асшатари огненные плетения, сжигая десятки перерожденных солдат. Но я пока не спешил противодействовать ему. Нужно было выяснить, есть ли в лагере еще милитарии, чтобы не столкнуться с непредвиденными проблемами в самом разгаре боя.
Грохот отчаянной схватки нарастал, неприятно давя на уши. Плечистые молдегары героически сдерживали натиск полчища отродий. Порождения кьерров уперлись в стену щитов, ощетинившуюся копейными остриями. Жердяной забор, не выдерживая напора тварей, разлетался на щепки от ударов их костяных кос. Однако в целом успехи подземных созданий были невелики. Они уже потеряли более сотни особей, а сами зарубили всего лишь около дюжины защитников. И пусть сделали они это со звериной жестокостью, но на Рожденных для битв их кровавая изощренность не оказала никакого эффекта. Они всё так же непоколебимо встречали врага, пронзая прочные шкуры ночных отродий.