— Мы идем в Зинат, — ответил за всех Кавим. — И чем скорее мы туда доберемся, тем лучше.
— Понимаю… — бородач склонил голову набок и прикрыл глаза. — Но раньше завтрашнего утра вы все равно не сможете выйти. Караваны отправляются исключительно ранним утром, а идти через великую пустыню всего втроем, это верное самоубийство. Вам некуда спешить, уважаемые путники, поэтому не откажите мне в чести разделить со мной трапезу. И не волнуйтесь, мой слуга пока присмотрит за вашими лошадьми.
Короткий повелительный жест кистью, и приведший нас сюда шахирец сорвался прочь с такой скоростью, что аж колыхнулись пергаменты на столе. Мы все трое благодарно кивнули старику, но от явления такого внезапного гостеприимства у меня как-то неприятно запульсировала Искра. Нет, ну серьезно, у здешнего хозяина совсем нет дел, кроме как решать пустяковые проблемы троих безымянных странников? Да еще с учетом того, что двое из них чужеземцы, которых в глубине султаната совсем не жаловали.
Украдкой дав Асталу с Кавимом знак быть наготове, мы последовали в небольшую смежную комнату, застеленную от стены и до стены толстым ковром. Устроившись на подушках таким образом, чтобы видеть вход, мы вежливо принялись отвечать на вопросы словоохотливого старика, который заваливал нас ими с поразительной скоростью.
Мне стало очевидно, что чиновник просто для чего-то тянет время, пытаясь нас задержать. И тревожный набат зазвучал в разуме, требуя действовать. Почему-то родилась уверенность, что эта настораживающая общительность вызвана не с желанием прибрать наших лошадей. Она связана с чем-то иным…
— Прошу простить нас, почтенный хадрат! — Я рывком поднялся с подушек, неучтиво перебивая старика на середине фразы, и отвесил ему формальный поклон. — Но мы не можем злоупотреблять вашим временем. У нас еще много дел в городе, спасибо, что уделили нам толику своего величайшего внимания.
— Ох, совсем я старый стал! — Наигранно всплеснул руками чиновник. — Даже не пришло в мою седую голову, что у вас могут быть и другие заботы. Конечно же ты можешь идти, юный муаллим! Я не смею тебя держать.
Мои спутники, не проявляя внешне ни капли беспокойства, поднялись на ноги вслед за мной, но вежливое покашливание старика их остановило.
— Вообще-то я отпустил только мальчишку, — произнес он неуловимо изменившимся тоном. — Хотя, силач, тоже может идти вслед за ним. Но ты, почтенный господин, останешься тут.
Толстый палец бородача указал на Кавима.
— Думаешь, я не узнал тебя, беглый Эль Муджах? Прошло больше десяти лет с тех пор, как твои портреты висели в каждом городе султаната. Но я бы не занимал своего места, если б не держал в памяти лицо всякого проходимца, которого видел хотя бы раз в жизни. Своих людей я муштрую так же, поэтому заявляться в благословенный султанат было твоей большой ошибкой, убийца.
Ответом чиновнику стал шелест извлекаемых из ножен сабель, но отчего-то он совсем не выглядел испуганным. И объяснение его спокойствия вскоре загрохотало тяжелым топотом в соседней комнате. Подкованные солдатские сапоги гремели по дощатому полу так, словно это стадо слонов спешило к водопою. И тут уж даже дураку бы стало ясно, что тот грязный погонщик побежал вовсе не присматривать за нашими лошадьми, а за подмогой.
— Ну что, покрывший себя позором Эль Муджах? — Гадко усмехнулся толстяк. — Все еще желаешь показать мне свою удаль?
Глава 13
Надо признать, прозорливость и отменная память толстого чиновника сумели всех нас удивить. Никто из нашей троицы не мог даже предположить, что Кавима узнают в лицо так далеко от столицы, да еще и спустя столько лет. Но это не значило, что мы не были готовы дать отпор. Верная сталь всегда покоилась на поясе, и чтобы выхватить ее много времени не требовалось.
Едва за толстой глинобитной стеной зазвучали чужие голоса и топот, как Астал без каких-либо понуканий тут же метнулся к двери и подпер ее своим огромным телом. А я встал чуть в стороне, чтобы колоть штыками всякого, кто рискнет сунуть сюда любопытную рожу или шаловливую руку. И, похоже, наши активные действия, вовсе не похожие на метания загнанной в ловушку добычи, немного сбили налет самоуверенности с толстяка.
А тем временем прибывшее подкрепление не стало размениваться на такие мелочи, как переговоры, и сразу же принялись ломиться в комнату, которую мы забаррикадировали. Конечно же, сразу у них ничего не получилось, однако, судя по тому, как затрещало дерево, по ту сторону преграды находились явно не простые смертные, а бойцы из числа Владеющих.