— Остановись, юный разбойник! — Подался вперед солдат в самом добротном кожухе и украшенном перьями шлеме. — Не тронь почтенного хардат-пашу! Это лишь ухудшит ваше и без того тяжелое положение! За убийство моего аскера вас всех казнят. Вопрос лишь в том, как скоро смерть придет к вам. Поверь, уйти из жизни быстро — это величайшая милость.
— Заткнись, — небрежно бросил я словоохотливому офицеру. — Проваливайте отсюда, и тогда, быть может, этот старый хрен увидит сегодняшний закат.
Посверлив меня долгим злобным взглядом, воин что-то отрывисто скомандовал своим подчиненным, и они сомкнули ряды, вставая плечом к плечу.
— Пусть Иблис пожрет мои потроха, если я позволю вам выйти, — прорычал командир, направляясь к нам. — Вы отправитесь отсюда прямиком на суд почтенного кади-баши!
— Что ж, попытаться все равно стоило, — философски пожал я плечами, а после засветил рукояткой своего оружия в лоб чиновнику.
Толстяк, получив от меня оплеуху, моментально сомлел, закатив глаза. Его пухлая туша еще не рухнула на пол, а наша троица уже бросилась вперед, бесстрашно врубаясь в строй противника.
Первым в шахирцев влетел Астал. Могучий и неистовый, он вломился в ряды низкорослых южан подобно быку, ворвавшемуся в стадо овец. Каждый замах его Феалы заставлял трещать чужие шлемы, с хрустом сминал черепа и словно сухие веточки переламывал руки. Здоровяк орудовал зачарованным клевцом с такой умопомрачительной скоростью, что грозный силуэт оружия смазывался в смутные темные росчерки. Тонкие сабли солдат ничего не могли противопоставить этому бешенному натиску, и чужие клинки звенели и гнулись под тяжелыми ударами великана.
Рядом со здоровяком в отряд аскеров вклинился Кавим. Обе его сабли засвистели, исполняя песню смерти и боли, и не было такого врага, который смог бы пережить встречу с этими клинками. Магистр воды просто уничтожал провинциальных солдат, превращая их одним касанием в истекающие кровавой пеной морщинистые кожаные мешки. Кровь закипала в их телах, разрывая вены и капилляры, и южане падали под его натиском, как сочные колосья под лезвием серпа. Для меня же пара воинов отвела весьма скромную роль — держаться за их спинами, периодически втыкая жало саев в бойцов, что пытались обойти моих спутников вдоль стен комнаты.
Воздух в помещении быстро наполнился тяжелым запахом крови и испражнений, выпавших вместе с кишками из разорванных животов. Крики раненных и лающие приказы командира, пытающегося организовать своих людей, слились в одну непередаваемую какофонию. Но все усилия аскеров пропали втуне, потому что такого яростного сопротивления от маленькой группы чужаков не ожидал никто из них. Равно как и того, что двое из нашей троицы окажутся Магистрами…
Шахирцы быстро поняли, что у них не выйдет выстоять супротив чужаков в закрытом помещении, потому что каждая попытка окружить нас приносила им только новые потери. А потому те, кто еще не успел войти в опочивальню из кабинета чиновника, поспешили отойти на улицу. Вероятно, они считали, что под открытым небом им проще будет навалиться всем скопом на наш маленький отряд и задавить числом.
Бегло осмотрев своих спутников, я приметил у Астала широкий кровоточащий порез на предплечье и проколотое бедро. Слава Воргану, восточные сабли не были предназначены для нанесения колющих ударов, а потому рана на ноге оказалась не очень серьезной. Но тем не менее, если здоровяку, вставшему в авангарде нашего прорыва, не помочь сейчас, то он рискует попросту истечь кровью в пустыне.
Пока Кавим сторожил вход, я отполосовал от халата все еще бесчувственного чиновника несколько кусков ткани и перевязал пострадавшего товарища. Для верности я еще немного напряг свою Искру, взывая к целительству, и, похоже, мне удалось остановить кровотечение. Ну что ж, уже неплохо! Еще повоюем!
На улицу мы выходили во всеоружии, немного изменив порядок. Теперь впереди двигался верткий шахирец, а Астал держался за его спиной, разя врагов короткими, но чертовски увесистыми ударами. Я же поддерживал своих соратников воздухом, швыряя неугомонным аскерам пригоршни пыли в глаза. И только лишь когда солдаты неведомого кади-баши попытались окружить наш отряд, я сумел проявить себя во всей красе и устроить им небольшую кровавую баню, защитив арьергард группы. Что ни говори, а занятия у Мэтра Хармы не прошли даром, и соотечественники Кавима очень быстро в этом убедились.
В конечном итоге, когда на земле уже валялось полтора десятка противников, превращенных в шишковатые отбивные, стражники дрогнули. Второй раунд тоже остался полностью за нами, и враги, видя наше подавляющее превосходство не только в силе, но и в умении, трусливо сбежали, заперев за собой ворота враз опустевшего караван-сарая. Все постояльцы слиняли еще раньше, уже при первых отзвуках звона стали, побросав все свое добро.