Вся компания, включая Долану, сдержано хихикнула, вроде как потешаясь над моей безуспешной попыткой скрыться от их всемогущего правителя. И пусть мне Асмодей крылья выдернет, если этим самым они не пытались заставить меня пыжиться, изо всех сил доказывая свою значимость.
— Ага, — легко подтвердил я, — именно так. Полтысячи элитных воинов Агата больше десятка седмиц шныряли по улицам Махи как простые патрульные, тщетно пытаясь отыскать одного единственного мальчишку.
— Оно и неудивительно, чем глубже прячется мышка, тем больше времени гончей нужно чтобы разрыть ее нору, — высокомерно хмыкнул Фит, однако по его суровому прищуру я понял, что он мои слова воспринял и на свой счет.
— Просто собак нужно лучше дрессировать, — легко включился я в пикировку посредством аналогий, — чтобы они не отвлекались на ловлю мышей, вместо преследования дичи.
Офицер, получив от меня такую словесную оплеуху, нервно дернулся, словно собирался отвесить мне звонкого тумака. Однако я без тени опаски и с нескрываемым ехидством следил за его действиями.
— Ох, командующий Фит, вы такой неловкий, — ядовито отметил я. — Кажется, вы замарали свой наряд вином.
Опустив глаза, воин действительно увидел у себя на груди алое пятно, размером с имперский акат. Чертыхнувшись, он попытался оттереть его, но, ясное дело, никак не преуспел в своем начинании.
— Странно, что ты не был таким смелым, юноша, когда получал приглашения от Его Сиятельства, — чуть ли не прорычал Фит, сверля меня тяжелым взглядом. — Ты же понимаешь, что за свои слова можешь получить от меня вызов на Поединок Воли?
— Даже так? — Вскинул я брови. — Если у вас настолько плохая память, то я напомню, что вы первый сравнили меня с мышью.
— Я не имел цели задеть тебя, Данмар, но ежели мои слова оскорбили твое достоинство, то я готов ответить за них прямо здесь и сейчас! — Как по писанному отчитал Фит, с головой выдавая свой замысел.
— Вы хотите, чтобы я бросил вам вызов? — Прямо осведомился я.
— Только если этого требует твое уязвленное самолюбие, — ощерился воин в самодовольной ухмылке.
У остальных высокородных подпевал, учуявших запах разгорающегося конфликта, тут же заблестели глаза. Они переводили жаждущий взгляд то на командующего, то на меня, предвкушая насладиться редким зрелищем схватки высокопоставленного офицера с юным гением.
— Больно много чести, — фыркнул я, убивая их надежды, и невозмутимо пригубил вина.
Гвардеец зло сжал челюсти, заиграв желваками, и кубок в его руке как-то странно скрипнул, будто мужчина слегка смял его в своей медвежьей хватке.
— Осторожнее, сударь, — насмешливо предостерег я, — а то снова прольете на себя этот ароматный напиток.
Как-то незаметно для окружающих, Фит превратился из подстрекателя в жертву собственной провокации. Вероятно, офицер не так уж и лукавил, когда говорил, что не особо жалует высочайшие приемы Его Августейшества, а стало быть опыта в пикировках ему явно не доставало. А потому, видя, что гвардеец начинает зарываться, на помощь ему поспешила та самая женщина с монструозной копной на голове.
— Ну что же вы, господа, не нужно так остро реагировать! Совершенно очевидно, что наш юный гость изрядно нервничает и волнуется. Возможно даже немного трусит, и потому вынужден показывать нам свои зубки…
— Если я покажу вам зубки, домина, — тут же отреагировал я, вспоминая клыкастую улыбку своей демонической ипостаси, — вы упадете в обморок. Так что не льстите себе. Ваше общество у меня не вызывает ничего иного, кроме раздражения.
Незнакомка уже было набрала воздуха, чтобы разразиться гневной отповедью, но ее перебил Фит, посчитавший, что такой поворот беседы станет наиболее благоприятным поводом для обострения словесной стычки.
— Не знаю как в Махи, но у нас в столице не принято грубить дамам, юноша! — Высокопарно отчитал меня гвардеец. — Своим поведением вы вынуждаете меня преподать вам урок хороших манер!
— Со всем уважением, но я сомневаюсь, что вы сами обладаете для этого необходимыми знаниями, — не остался я в долгу.
— Струсил? — Тут же попробовал поддеть меня офицер.
— А вы? — Вернул я ему ироничный вопрос. — Думаете, что переживете удар молнии в лицо и не осыплетесь темным прахом на этот прекрасный мраморный пол, господин командующий?
Колючий холод моего не по-детски зловещего голоса сковал тела смертных. Они онемели, не в силах осознать, что слышат в моих словах отзвуки Истинного Ада, и боялись даже лишний раз вдохнуть. Каким-то шестым чувством они ощутили потустороннюю угрозу, исходящую от моей стройной мальчишеской фигуры. Им было невдомек, что в теле юнца может скрываться свирепый хищник, для которого их души лишь сладкая закуска. Но они чувствовали это каким-то животным чутьем, которое живет где-то в глубине каждого человека, задушенное дырявым покрывалом из искусственной цивилизованности и благонравия.