– Добрый вечер, гер Заппа.
– Здравствуй. Рад тебя видеть – давно не появлялся. Тебе как всегда: настоящий еспрессо – допио?
– Я стараюсь вообще пить одну чашку еспрессо в год, в последнее время. Кофе – вредит организму в наши годы.
– Поэтому, я его – почти не пью. Зато приготовить могу лучше всех – ты знаешь. Тогда, ромашковый чай?
– Да, наверное.
Ты протянешь ему своё запястье, чтобы он смог снять с него деньги. Быстро пробив штрих-код, он скажет:
– А вообще: мы – друзья. Могли бы обойтись и без этого.
– Не припомню, что бы ты делал подобные подарки раньше.
– И сейчас не сделал, но всё-таки! Я готовлю кофе – вот уже через две недели – как полвека. И поверь, за исключением одного раза – я никому никогда не делал кофе бесплатно.
– И что же это был за раз?
– Я влюбился. Не хочу вникать в подробности – это слишком длинная история; но тот кофе – был лучшим – и для меня, и для неё.
– Представляю. А мне: почему решил сделать такое исключение?
– Когда ты всю жизнь работаешь бариста, изо дня в день – когда тебе нечего делать и ты пытаешься выбить как можно больше чаевых – ты начинаешь вглядываться в каждое мимолётное движение, которое совершает человек. Ты становишься знатоком тонкой людской натуры. К тому же, на чувственном уровне, у тебя вырабатывается нехилая интуиция; а к ней – всегда стоит прислушиваться. Моя сейчас говорит, что этот раз – наша с тобой последняя встреча. Я знаю тебя много лет и мне очень жаль терять тебя, что бы там с тобой не произошло. И впервые за всю мою долгую карьеру кофейного мэтра – я пью с кем-то чай во время работы. Кофе – это напиток для друзей и для новых знакомых. А чай – скорее – всегда личное.
– Очень приятно. Но всё-таки: с чего это ты решил, что я зашел к тебе в последний раз?! У меня в планах, пока что, нет пунктика умирать, там, или куда-то переезжать.
– Просто чутьё – и не более того. Не обращай внимания; но всегда доверяй своей интуиции. Всегда верь и следуй за тем, что подсказывает тебе твоё бессознательно – романтики называют это «сердцем»; и даже когда то, что оно говорит – кажется абсурдным. Моё бессознательное – настоятельно рекомендует выпить с тобой этот чай; а я – совсем не против.
– Тогда… глоток чая – за бессознательное – за те непредсказуемые обстоятельства, которые вынудят меня больше никогда не встречаться с моим старым другом, который своим изумительным кофе помог сне скрасить не один вечер и который помог мне пережить не одну ночь – какими бы они там ни были.
Вы тихо улыбнётесь и начнёте пить чай. Молча. Каждый в своём мире. Хоть и сказать, и рассказать друг другу вам будет много чего – времени будет слишком мало; и лучшим решением для вас – будет молчать – что совсем не так плохо.
– Спасибо, – скажешь ты, выбрасывая картонный стаканчик в переполненный бак, – мне пора идти. Надеюсь, ты своим кофе – обрадуешь ещё не одну тысячу людей.
– А я надеюсь, что, всё-таки – сможешь взорвать мир своим шедевром. Я верю в тебя, что бы ты там ни делал, – он кивнёт, – удачи.
Ты вернёшься домой измученным. Вокруг тебя: холсты, холсты и краски, краски. Ты никогда, даже в самый тяжёлые минуты своей жизни – не будешь чувствовать себя таким одиноким и таким мелким, как в тот момент. Ты сядешь на грязный, разноцветный от застывшей краски пол и закроешь глаза, прижав к груди колени. Ты вспомнишь свою жизнь.
Школьные годы оставят за собой – только чувство одиночества и обречённости – не разбавленное, а даже подчёркнутое хорошими отношениями со сверстниками. Ты вспомнишь имена и лица всех своих старых друзей и начнёшь думать о том, что вместе с ними успел переделать; но больше – о том, чего всё-таки не успел. Ты вспомнишь свою первую любовь; так же и боль от разочарования – такую же глупую, как и настоящую. Ты вспомнишь, как впервые начал рисовать – и эта секунда определит твою жизнь на многие десятилетия вперёд. Колледж. И снова одиночество в компаниях на пьянках. Апатия. Искусство. Универ. Вооружённый Философ. Ещё больше одиночества. Тебе почти нечего вспоминать о той жизни, кроме того, как организовывал выставку концептуального искусства среди студентов разных институтов. Именно тогда ты поймёшь, что ты – художник – только в том случае, если можешь объяснить картину даже мёртвому зайцу. Выставка пройдёт успешно. Собственно: это всё. Бедность. Искусство. Снова оно. Революция Жанны и её падение. Долгие одинокие годы в поисках шедевра – оно всегда было и будет вечным спутником твоей жизни. Но разве может художник, чёрт бы его подрал, создать нечто, что тронуло бы душу, когда он счастлив?!
Нарисуй, что хочешь, а затем – умри счастливым.