Будет три, или четыре часа ночи. Работа продолжалось. Попытка за попыткой, ты будешь пытаться передать образом свои чувства. Но, видимо, ты сам не поймёшь, что чувствовал тогда.
– Тогда, я впервые сдал экзамены в школе на высший бал. Нет, серьёзно: для меня – это был шок. Я и не мог подумать, что умный. Я просто знал ответы на все вопросы на том листке. Я не знаю как, но кто-то помогал мне. В тот день, учительница похвалила меня. Я вернулся домой и стал писать стихи.
Серж потеряет всякое чувство такта:
– Знаешь, а ведь он онанирует на одного своего одноклассника, – разумеется, он скажет это, когда вы будете стоять вдвоём на балконе и никто, кроме ветра и тёмного города – вас не услышит, – а ты – часто онанируешь?
– Как ты умудряешься быть таким пьяным, когда пьёшь только кофе?! Или ты – просто мудак?!
Серж улыбнётся.
– Я никогда и не имел каких-то завышенных мнений о себе. Прости, если обидел.
У тебя не будет ни сил, ни желания что-либо ему объяснять. При всей твоей благодарности к человеку, который выручит тебя в трудную минуту, его общество будет тебе невыносимо; как и общество почти всех людей на Земле.
– Серж оказался таким же одиноким, как и я, – скажет Анри, за что заслужит лишь твой ироничный и усталый взгляд художника, которому вечно всё мешает работать, – он был единственным, кто понимал меня. Он рассказывал мне разные истории. Знаешь, о жизни: о его жизни и о жизни персонажей из книг. И много – о любви. Ты смотрел «Горбатую Гору»? Я смотрел десять раз. Знаешь, Серж говорит, что к жизни нужно относиться по-философски: «юмор – как шпага; любовь – как щит» – так говорил один француз. Серж постоянно повторял это. Он говорил, что это – очень важно для всех людей – особенно, для геев и евреев в таком враждебном мире.
– А он обо мне что-нибудь рассказывал.
– Конечно. Он однажды сказал, что ты – лучший художник из всех, кого он когда-либо знал.
Ты пожмёшь плечами.
– А почему ты назвал меня «бомжарой» когда мы только познакомились?
– Не знаю, – задумается он, – ты мне, сначала, не понравился. У меня всегда так бывает – мне не очень нравится знакомиться с новыми людьми. А им – не нравлюсь я.
– Но я же к тебе хорошо отношусь. Почему ты думаешь, что другие должны относиться к тебе по-другому?
Ты – художник, а не психолог; так что, лучше не играться с материями, которые тебе неизвестны.
– Не знаю, – ответит он.
– А что ещё Серж рассказывал обо мне? – только в этот момент ты заметишь, что всё это время – Серж стоял за спиной.
– Он говорил, что ты был седьмым, кто разбил ему сердце. Но это – ничего – так ещё он сказал.
– Правильно говорит, дорогуша! – скажет Серж, – в жизни – всегда нужно иметь терпение! И жизнь, однажды, даст тебе то, что ты заслуживаешь.
Когда Серж снова удалится неизвестно куда, Анри скажет:
– Он – самый мудрый из всех, кого я когда-либо видел. Он – намного лучше всех тех глупых и, наверное, выдуманных мудрецов из школьных учебников.
Затем, Серж вернётся. На его лице будет сиять всё та же улыбка, будто та – никогда и не слетала с его губ.
– Я хочу спросить тебя, – начнёт он на повышенных, смешных тонах, – хочешь ли ты присоединиться к нам? Ну, ты понимаешь.
Ты ненадолго оторвёшь грифель карандаша от бумаги и скажешь решительно:
– Нет.
– А ты будешь нам мешать? – Серж испытующе поднимет брови.
Серж знает, что за то, что он собирается делать по законам ваше страны будет предусмотрено – минимум три года тюремного заключения. Так что, пустив тебя в свой дом именно в этот день – он показал, что доверяет тебе одну из самых важных и опасных его тайн.
– Нет – не буду. И ничего никому не скажу. Если вы оба этого хотите – то просто оставьте меня в покое.
– Люблю тебя, дорогуша, – расцветёт он, – а диван – вон там. Кровать – только одна.
Он покажет пальцем на угол у книжного шкафа.
– Если передумаешь – ты всегда сможешь присоединиться к нам.
Анри и Серж скроются за дверью. Ты возьмёшь наушники и телефон Сержа. Разблокировав его – ты включишь музыку на максимальную громкость и постараешься не замечать ничего, что происходит вокруг.
Что ждёт тебя завтра?
Перед сном, ты будешь слушать правдивую музыку. Ты посмотришь на гору набросков. На столе – будет лежать последняя, самая правильная твоя работа.
Её тоже нужно будет уничтожить – подумаешь ты – но не сегодня. И медленно, под электронные аккорды, ты уйдёшь в сон. За окно – медленно будет подыматься солнце.
Побег Первый
Под утро, ты увидишь, застывши в дверях: два всадника лежат в обнимку друг с другом; любя, хоть и нельзя им быть вместе. Ты увидишь: человек, который вполне мог стать Иисусом-социопатом – станет простым извращенцем. И свою болезнь – он называет «любовью». Болезни нужно лечить. И лучше лекарство от любви – это сама жизнь.