Когда накануне отделы мужской и женский синагоги полны молящимися, одетыми по-праздничному, освещены огнями множества восковых свечей, принесенных каждым евреем, а кантор с хором занял уже свое место, тогда первенствующие из присутствующих открывают кивот, благоговейно вынимают Тору и кантор, а вместе с ними и народ со старинным, дедовским напевом повторяют трижды вслух знаменательный Кол нидре.
По обстановке и благоговению, с которым еврей готовится к этому моменту, каждый наблюдатель невольно придет к заключению, что Кол нидре образует центр годичного круга духовного созерцания и синагогального молитвословия.
Но, вслушиваясь в смысл Кол нидре, нетрудно убедиться, что в такой торжественной обстановке и при общем религиозном настроении и глубоком благоговении совершается не молитва, а акт всенародного отречения от обетов, присяг, обещаний, заклинаний, которые были приняты каждым из присутствующих в прошлый год и которые будут совершаемы им в год грядущий.
При этом публичном отречении от данного слова, присяги и пр. вся нравственная основа общественной жизни действительно рушится. Факт этот до того возмутительный, что против него восставали самые авторитетные лица даже из талмудического мира. Но, как ни были сильны эти авторитеты, сила обычая, однако, превозмогла; акт отречения Кол нидре до сих пор занимает почетнейшее место между еврейскими обрядами.
Кроме Кол нидре, у евреев есть еще Гатарат недорим и Месират медоа, которые при присяге и свидетельствовании, подобно Кол нидре, дают совести еврея возможность найти лазейки и при тяжбах с неевреями открывают ему путь к победе.
О влиянии этих обрядов на жизнь евреев подробно будем говорить во второй части нашей книги, а теперь скажем лишь то, что они не проходят бесследно.
В самых критических обстоятельствах, когда совесть христианина не знает уже никакого выхода и находит единственное спасение в раскаянии, совесть еврея успокаивается исполнением приведенных обрядов.
После почти беспрерывной молитвы в продолжение целого дня праздник Иом кипур и вместе с ним десятидневный период покаяния оканчивается тем же патриотическим сигналом, каким этот период и начался в Рош гашану[128].
С приближением ночи, когда молитва уже отходит, в синагоге раздается трубный глас, сопровождаемый криками всего народа: «Лешана габаа бирушелаим», т. е. «На будущий год в Иерусалиме». Забота кагала, чтобы частные молельни были закрыты в это время, о чем говорится в акте под № 88, объясняется отчасти желанием соблюдать благочиние, отчасти желанием увеличивать синагогальные доходы.
Примечание 15
Обряд капорет есть обряд чисто языческого характера. Он состоит вот в чем. Поутру накануне дня Иом-кипура еврей берет живого петуха за лапы, поднимает его вверх над своей головой и в таком положении, кружа его трижды, читает каждый раз молитву, содержание которой следующее: «Сей петух идет к смерти, а я – к долговечной жизни и блаженству».
После этой операции он берет петуха за голову и швыряет прочь. Над малолетним совершают этот обряд старшие. То же самое делает и женский пол с курицей. Это называется капорет, т. е. покруживший петуха или покружившая курицу передает свои грехи этим жертвам, за что, разумеется, они тут же попадают под нож резнику и служат праздничным блюдом для тех, которых очистили от всяких прегрешений. Кагал получает от зарезания капорет особенный сбор, о чем упоминается в акте под № 89.
Примечание 16
Миква есть водоем, в котором еврейки совершают свое обрядовое омовение после родов и периодов менструации. В древности, когда евреи еще жили не по Талмуду, а по закону Моисея, женщина, спустя определенное число дней после родов и менструации, приносила священнику жертву, после чего омовение вечером того же дня тела водой прекращало разлуку супружеского сожительства[129].
Закон Моисея не требовал для обряда очищения женщины погружения в живой источник[130], но, когда жизнь евреев подпала под знамя Талмуда, книжники (соферим) обставили по своему обыкновению и процесс омовения обилием разных мелочных обрядностей, занимающих в 4-й книге Тур Орах-Хаим §Пар. 183—203.