Такую же власть дала духовенству полицейская медицина и над домами евреев. Заметив «язву» в стене того или другого дома, священник имел право велеть всем жильцам оставить дом и запереть его на известный срок. Затем он мог приказать сломать стену, в которой сидит «язва», заменить ее новою и дом опять запереть на срок. Если же «язва», по усмотрению священника, этим мерам не уступала, то он имел право велеть сломать весь дом и груз вывезти за город.
Имея в виду случаи необходимости в медицинской помощи со стороны духовенства, евреи аккуратно возили к ним требуемые с них жертвы и десятины и т. п., тем более что этим сборам, как мы выше говорили, сочувствовали и члены сейма, и старейшины. Впрочем, были случаи, что духовенство насильственно брало десятину и прочие сборы[106]. Но подобные случаи были редки.
Результатом значительного числа абсолютных субботних и праздничных дней[107], субботних годов и изложенной податной системы в пользу храма было то, что правнуки пастухов и пахарей, которые жили здесь до вавилонского плена, евреи второго храма постепенно бежали от земледелия и скотоводства к занятию, которому частые перерывы с наступлением праздников не так вредны и которые закон не обложил тяжелою данью в чью-либо пользу. Этим занятием явилась тогда торговля. Кроме того, торговля имела для евреев еще особенную соблазнительную силу. Выше мы видели, что по еврейскому закону имущество иноверца свободно и что закон этот признает подобное имущество собственностью того еврея, который раньше других успеет наложить на него свою хазаку (право владения), т. е. завладеет этим имуществом какими бы то ни было средствами. После разрыва всех связей, существующих между евреями и окружающими их язычниками, совершившегося в силу введенного сеймом знакомого нам порядка вещей в Иудее торговля осталась единственным фактором, посредством которого каждый еврей нередко даже при содействии местной еврейской власти, а всегда под ее покровительством, мог применять означенный закон на практике[108]. В силу этого порядка вещей евреи постепенно перешли от плуга и нивы к торгашеству, на толкучку. Под влиянием этого порядка вещей и виноградники еврейские потеряли свое вино, а истекавшая когда-то «млеком и медом» земля уже при втором храме постепенно превращалась в пустырь[109].
С восстановлением политической независимости Иудеи, Иоанн Гиркан покорил идумеев и присоединил к Иудее много городов от соседних народов. Ненависть и призрение к язычникам, затаенные до сих пор под двусмысленною личиною еврейских религиозных, административных и судебных учреждений, ныне торжественно выступили наружу, преображенные в меч и огонь. Храм самаритян был разорен, и не только жившим в еврейских городах, но и в завоеванных чужих городах иноверцам житья не стало. Всем покоренным племенам предоставлено было на выбор обрезание, а с ним вместе еврейская вера или смерть.
Оставлением за собою царской короны Иоанн Гиркан вооружил против себя захвативших в свои руки бразды правления в Царстве Иеговы книжников и фарисеев, с которыми он прежде жил в дружбе и во всем держался их учения.
Присвоение Гирканом царской власти шло против проповедуемого фарисеями догмата о восстановлении трона Давида. По этому поводу на пир, который Иоанн Гиркан дал фарисеям после разорения ненавистного фарисеям храма на горе Гарезим, один из книжников обращается к нему со словами: «Оставь ты царскую корону, ибо священство принадлежит только потомкам Аарона». Кроме сего фарисеи пустили еще в ход молву, будто мать Гиркана была в молодости в плену у язычников, что по законам еврейским лишало Иоанна Гиркана права и на тиару Аарона. Наконец эти выходки окончились жестоким избиением большого числа фарисеев. Иоанн Гиркан на старости лет бросил их учение и сделался последователем Цадока, которого держались гонимые прежде Гирканом самаритяне[110].
107
Христианская церковь тоже насчитывает у себя большое число праздничных дней, но праздники эти не абсолютны. Работать Христианская Церковь не воспрещает никогда, и праздники христианские никогда не мешают земледельцу заняться не терпящею отлагательства уборкою с поля, сенокосом, не останавливают извозного промысла и т. п. Одним словом, христианские праздники не останавливают обыкновенного течения жизни и ни в чем не мешают свободному ходу ее. Евреи же в празднуют абсолютно до 96 суток в год. В субботние дни еврей не истопит печки, не зажжет свечи, не подоит коровы и т. п.; для всего этого ему необходима помощь иноверца. Что при тех правилах о субботе и праздниках, которые предписывает еврейский закон, правильная государственная и общественная жизнь немыслима, об этом, полагаем, никто даже из апологетов иудейства по профессии не станет спорить. Во время осады Иерусалима римлянами и позже, при военных действиях Бар-Кохебы, евреи в субботние дни клали оружие, и этому обстоятельству римляне большею частью обязаны были своею победою над евреями. (Graetz «Geschichte der Judeu». Berlin, 1853; 3t, s. 146 ete). Но каждый, кто знаком с жизнью евреев, согласится, что если бы евреи в субботние и праздничные дни лишены были услуг и помощи иноверцев в домашним их быту, то и частная жизнь была бы для них почти невозможною. Каждый согласится, что тогда евреям осталось бы или поневоле принять учение Спасителя: «суббота для человека, а не человек для субботы», или обречь себя на весьма тяжелые, нередко невыносимые лишения, стеснения и т. п.
109
Заметим, что этот переворот в их жизни и любовь к торговле деньгами евреи охотно объясняют средневековыми на них гонениями со стороны христиан, а христианский мир наивно, по незнанию повторяет это излюбленное евреями объяснение.