Внутренняя деятельность кагала представляет поражающее разнообразие, но мы наметим здесь только существеннейшие ее моменты, оставляя без рассмотрения мелкие подробности как сами собою разумеющиеся. Области, которых касается деятельность кагала, могут быть разграничены следующим образом:
религиозная;
бытовая;
правовая.
Кагал интересуется религиозной жизнью каждого еврея постольку, поскольку его вмешательство может или оградить неприкосновенность иудейства, или укрепить его внутреннюю мощь.
Суббота и кашер суть два камня иудейства, и все усилия кагала направлены на ограждение их неприкосновенности; малейшее отступление еврея от канонических правил о субботе или кашере влечет за собою самые суровые наказания, с которыми мы познакомимся ниже, в отделе о карательных мерах кагала. Что же касается укрепления внутренней мощи иудейства, то ясное представление об этом предмете даст нам изучение образа действий кагала по отношению к частным еврейским молитвенным домам.
Обыкновенно в будни каждый еврей, если желает, может молиться когда хочет, где хочет и как хочет: у себя на дому в одиночку, у себя на дому минион (соборно), образуя в последнем случае временную частную молельню и внося за это определенную сумму в кагальную кассу (док. № 197), равно ни один еврей никогда не встретит ни малейшего препятствия со стороны кагала для открытия в своем доме даже постоянного молитвенного дома (док. № 1037). Но оставляя за евреем, по-видимому, такую полную свободу совести, тем не менее, в известные моменты религиозной жизни еврейской общины кагал вторгается в эту область со своими диктаторскими постановлениями. Такими моментами являются национальные еврейские праздники.
С наступлением праздника усиливается контроль кагала над частной жизнью еврея, и можно безошибочно сказать, что контроль этот прямо пропорционален тому значению, какое оказывает праздник на духовную жизнь общины.
Так как главнейшими праздниками по своему влиянию на евреев являются праздники: Рош-Гошана (Новый год) и Йом-Кипур (День отпущения), то мы перейдем к их описанию, чтобы выяснить деятельность кагала и значение ее в эти дни.
Рош-Гашана (Новый год) евреи доныне празднуют в установленный Моисеем 1-й день месяца Тишры (осенью в первые дни сентября)[161]. Хотя с разорением иерусалимского храма этот праздник окончательно переменил свой внутренний и внешний первобытный характер, однако же его влияние и значение для народной жизни евреев уцелело в полной силе.
Конечно, при сравнении праздника Рош-Гошана времен существования храма с нынешним, разница между ними будет та же, что между славою и бесславием, между актами высокого народного торжества и глубокой печали.
Во время храма день Рош-Гошана, по самому своему назначению, был для Израиля днем высокого торжества. Храм, оглушенный гимнами левитов и радостными звуками священнических труб, открывал днем Рош-Гошана девятидневный период покаяния, готовивший народ к самому важному и торжественному 10-му дню, дню отпущения Йом-Кипур.
При наступлении дня Нового года всегда воссияла для евреев надежда на получение из уст невидимого Иеговы, видимо живущего среди народа, могучего слова примирения, и в этом светлом ожидании первосвященник вместе с народом при жертвоприношении прощался с минувшим годом и его невзгодами и встречал новый — с сокровенною в нем благодатиею Промысла Божия.
При таком своем смысле и при такой внешней обстановке само собою разумеется, что праздник Рош-Гошана был для евреев днем внутреннего торжества, высокой духовной радости и созерцания. Но такой характер Рош-Гошана сохранил только до падения царства и храма.
По закону Моисея, как это будет нами выяснено, вне Иерусалима и вне стен храма служение Иегове не может быть совершаемо; отсюда само собою вытекает, что с падением храма народное богослужение упразднилось, образуя громадный пробел в духовной жизни Израиля. Но этим обстоятельством воспользовались тогдашние представители еврейского народа, для которых, как известно, восстановление павшего царства и храма являлось заповедным принципом. Вместо богослужения и связанных с ним праздничных жертв, без которых, по духу чистого иудаизма, праздник теряет свой смысл, они ввели, разумеется, только на время, до восстановления царства и храма, так называемый мусаф — синагогальное богомоление, состоящее большею частью из патриотических гимнов, в которых тяжелые дни падения царства, храма и изгнания, мучения и прочее, воскресают и представляются в самых живых и сердцераздирающих картинах. Благодаря этой искусственной поддержке патриотического чувства, над всеми еврейскими праздниками исполнилось слово Пророка: «праздники твои я обращу в плач»[162].