«Этою торговлею занята значительная масса евреев-скупщиков и перекупщиков».
«Лесная торговля простирается на сумму до 3 млн. руб., и вся в руках евреев».
«Снабжение всех жителей смолою точно также находится в руках евреев».
«Еврейский кредит. Евреи единственные капиталисты в крае. Они оказывают кредит и помещикам, и заводчикам, и горожанам, и крестьянам. Мы сами были свидетелями, как еврей уплачивал в волости подати за крестьян, получая по 3 % в неделю. Предполагая, что у помещиков и заводчиков еврейских денег только до 500 тыс. руб., а у крестьян только до 2 млн. руб., получится, что евреи зарабатывают посредством процентов до 1 млн. руб.».
«Подряды и поставки. Евреи являются единственными содержателями станций и поставщиками для казны».
«Питейная торговля. В Юго-Западном крае положительно все питейные заведения находятся в арендном содержании евреев».
«Чистая польза арендаторов — 1,5 млн. руб., сидельцев — 1,5 млн. руб.».
«Кроме того, сидельцы имеют пользы от недоливов 600 тыс. руб.».
«Евреи-шинкари имеют огромное значение в крае. Г. Янсон в своем исследовании „Пинск и его район“ охарактеризовал роль шинкаря следующими словами: „Нищий, оборванный жид-шинкарь имеет, однако, огромное значение в торговле, особенно хлебной. Где поселится он, там начинается ростовщичество и скупка хлеба за деньги, а чаще за водку. Все углы еврейского жилья пополняются разным крестьянским добром: „клуня“ или амбар еврея засыпается по мелочам собранным зерном. Мало-помалу оборванный жидок превращается в обладателя всех мужицких скирд и начинает спекуляцию, которая многих из нищих превратила в банкиров.“».
«Кроме того, шинкарь имеет особое значение в торговле: ему поручается наблюдение за местным помещиком. Помещик, попавший под такой надзор, может быть уверен, что каждый, вновь приходящий к нему покупщик, только подослан первым, и станет давать ему дешевле, чем сулили ему прежде. Рискнет ли помещик поехать продавать в ближайший город — там все евреи уже знают, кто у него покупал, что давал, почему не купил, и у помещика даром пропадут и время, и расходы».
«Общий итог прибылей и заработков, получаемых евреями с 3-х губерний Юго-Западного края, равняется 36 млн. 200 тыс. руб.[220]».
Само собою разумеется, что без изучения правовых институтов хазаки и меропии подобные завоевательные успехи евреев на пути к полному порабощению всего экономического строя страны были бы решительно непонятны. При свете же этих институтов становится вполне очевидным, что первенствующее экономическое положение евреев не может быть плодом единичных, даже самых напряженных усилий отдельных личностей, что, наоборот такой порядок вещей создан совокупными и дружными усилиями всего еврейства, под руководством и защитой местных кагалов, считающих, как мы видели, всю территорию Северо- и Юго-Западного края, со входящим в нее имуществом иноверцев, своею собственностью, продающих путем меропий — личность, а путем хазак — имущества христиан на владение и эксплуатацию отдельным евреям и в своих действиях придерживающихся основного принципа всего современного иудейства: «один за всех и все за одного».
После всего сказанного не представляется необходимым выяснять здесь, насколько такое исключительное экономическое господство в крае евреев идет в разрез с интересами правительства и насколько реальное осуществление в хазаке национального еврейского закона: «Имущество иноверца свободно, и кто раньше им завладеет, тому оно принадлежит», — не может быть терпимо в государстве без явного нарушения интересов коренного населения. Само собою разумеется, что с падением кагала падут хазаки и меропии; падет эта страшная для христиан-производителей цепкость и экономическая солидарность евреев друг с другом, а на месте нее появится недопускаемая ныне кагалом, под страхом наказания, конкуренция между евреями, конкуренция, которая даст возможность христианину-производителю делать выгодный для него выбор между массой услужливых посредников, а не быть, как ныне, в полнейшей зависимости от одного еврея, которому он негласно продан кагалом; словом, тогда христиане-производители станут хозяевами страны, а евреи-посредники — их слугами, а не наоборот, как это, к величайшему прискорбию, имеет место в настоящее время в Северо- и Юго-Западном крае.
Изучением деятельности кагала в области права мы заканчиваем рассмотрение, так сказать, внутренней его деятельности. При этом нам следует оговориться, что разносторонняя деятельность этого административного органа еврейской жизни еще далеко не исчерпана нами. Мы поневоле опускали подробности и останавливались только на таких моментах в этой деятельности, которые могут совершенно рельефно выяснить образ действий кагала как по отношению к евреям, так и по отношению к иноверцам. Бесспорно, изображенная нами картина управления еврейскою общиною кагалом была бы гораздо полнее при наличности нередко чрезвычайно важных и характерных подробностей, но мы думаем, что читатель может сам пополнить этот пробел, обратившись непосредственно ко 2-й части этой книги. Тем не менее все сказанное нами относительно внутреннего управления еврейской общины совершенно достаточно, чтобы окончательно разрешить следующие вопросы: 1) кто и на каких началах заправляет внутреннею жизнью еврейской общины, 2) насколько это управление согласно с видами правительства и 3) как оно отзывается на интересах местного христианского населения.
220
См. «Труды этнографическо-статистической экспедиции в Западнорусский край, снаряженной Имперским русским географическим обществом. Том VII; исследования, собранные Н. Чубинским». С.-Петербург, 1872 г.