— Как она поживает? — механически произнес я. Вопрос возник у меня из чисто теоретических соображений, и все-таки, не просто так. Её дела были для меня интересней, чем дела всех остальных, кого я знал. Мне казалось, я любил Джоди. По крайней мере, часто ловил себя на том, что веду себя так, будто люблю. Но это чувство не поддавалось анализу и я наслаждался им как таковым: глубоким, хрупким, относительным состоянием бытия, намеком на возможность. Если бы в тот момент Джоди находилась в комнате и лежала в кровати и если бы она мне сказала: «Джо, иди, ложись рядом» — я бы подошел и лет рядом с ней.
— Нормально, — ответил Том. — По виду у неё всё нормально.
Но у меня не возникло импульса идти ее разыскивать. Знай я, что она сидит в «Забегаловке у Джима Мура», я бы не стал тащиться на Шеридан-Сквер ее вылавливать.
— То есть, по-твоему, она рвёт жопу, где б надыбать торча, и при этом выглядит классно, а, Том?
— Ага! — поддакнула Фэй.
— Не так уж она рвёт, — сказал Том. — Она не сильно торчит.
Прислушиваясь к его интонациям, я задумался, за что он не любит Джоди. Я не однажды у него спрашивал, но он всегда отвечал уклончиво. Разумеется, я понимаю, за что можно не любить Джоди.
— Она не блядь, чувак! — сказала Тому Фэй, сверля его своими злобными жёлтыми глазками. В свете камина они поблескивали как пожелтевшая слоновая кость.
Том возразил, что он этого не говорил, а она не употребляет столько, чтоб реально сидеть.
— «Реально» сидеть, — иронично произнесла Фэй. — Да она вмажет все, что нароет, чувак.
— Она, может, на панели, может больше синячит[5], — сказал Том.
— Конечно, это у неё может стать профессией, — сказал я.
— Вот, что самое дерьмовое в этой стране, — сказала Фэй. — Начинаешь торчать и это становится твоей профессией.
«Поддерживать свою привычку, — думал я. То же самое говорила мне Мойра: «Джоди! Да она тобой пользуется! Ляжет в своём гнёздышке и ждёт, чтоб ты примчался её кормить. Она как клуша, жирная, жадная маленькая клуша!» Эта мысль меня только позабавила. Не в том дело, что мне самому она не приходила в голову. Джоди бы выжала меня всего безжалостно. Я для смеху признался Мойре, что люблю Джоди. «И она тебя любит, надо думать! Джо, ты придурок! Герыч она любит. Господи, как ты меня бесишь! И еще приходишь ко мне за баблом, чтоб ей это говно купить! Она же тебе даже не даст!» «Ладно, хорош, — быстро перебил ее я, — но дело не в этом, Мойра. Ни в том, чего ты думаешь, и точно также ни в том, как ты думаешь, всё происходит».
Я помню, Джоди сказала:
— Если мы все-таки вдруг займёмся любовью, Джо, это будет конец!
Конец любви, она имела в виду, бесповоротный.
— Типа передоза, Джоди?
— Когда не в завязке, — сказала Фэй, — либо ищешь, где взять, либо ищешь деньги, чтоб было на что взять.
— Это все упрощает, — с улыбкой вставил я, — Том, ты готов всё упростить и стать профессионалом?
Фэй хрипло засмеялась.
— Я завтра спрыгиваю, — деревянным голосом возвестил Том. протягивая к огню длинные ладони.
Мы вдвоём оглянулись на него.
— Я к тому, что на хуй, — продолжал он медленно и немногословно. — Засиделся я. Хуйня сплошная. В основном время свое провожу в метро. Езжу туда-сюда. Затариваюсь.
— Ага, — согласилась Фэй. Ее губы изогнулись в улыбке, когда она снова ткнула в огонь дровиной: — Это здорово напрягает.
Конечно, я сознавал, что играю с ними, как всегда играл. А они играют со мной и друг с другом. Я спросил себя, всегда ли так было. Во всём жизненном процессе как можно рассчитывать, что другие люди станут вести себя как-то иначе кроме «как будто»? На этой ноте меня охватило ощущение, что я думаю как-то не по-настоящему, я позволил героину вернуться и полностью захватить меня. И тогда только эта комната существует. Будто пещера. Будто «Крепость». А существуют другие люди или нет, — это неважно, это неважно вообще. Джунгли не могут подползти ближе, чем к крайней точке моего восприятия. Не имеет значения, что происходило раньше, до момента вмазки. И мне снова вспомнилась Джоди, какая она полненькая оттого, что слишком увлекается мучным, её мягкий кругленький животик, её бедра, без крайней необходимости переплетённые, её уродливо израненные руки, пятно на тыльной стороне левой ладони, яркое, между большим и указательным пальцами… напоминает небольшую сиреневую кисту… туда она вводит иглу всякий раз, как вмазывается. «Вот здесь твоя пизда, Джоди», — как-то я ей сказал, и помню, как она на меня посмотрела. мягко и задумчиво, вытащила иглу, поглядела на бусину крови, которая появилась на тыльной стороне сё ладони, и как она потом сунула руку мне в рот.
5
В оригинале «
— Она, могла бы торговать собой, а ещё могла бы больше воровать, — сказал Том.