— Оставлю тебе чуток в ложке! — буркнула Фэй.
Том оживился, как это с ним иногда случалось.
— Чувак, я знал, у тебя всё получится! — хмыкнул Джео.
— Джео, отвали! — отвечал Том.
— Он прав, Джео, — сказал Лу, и его веки тут же затрепетали, едва он встал, склонившись над раковиной. — Ты — назойливый козлодой.
— Джео, я пошла, — объявила Мона, — доеду на такси, всё нормально, тебе не обязательно подрываться. Если есть желание, оставайся.
Джео, кажется, расстроился:
— Солнышко, тебе что, трудно подождать ещё полчасика?
— Разумеется, — страдальчески кивнула Мона. — Просто в это время вечером поезда раз в час ходят. Да ты и сам знаешь.
— Понятно, — сказал Джео, — но я тебя в любом случае до станции провожу.
— Вместе слезаешь, вместе зависаешь, — непонятно к чему высказался Лу, продолжая раскачиваться.
В дверь постучали.
— Минуту подождите, Господи, посмотрю, кого принесло! — произнес Лу, подходя к двери. Том аккуратно вытащил из вены машинку, промыл её водичкой и закинул к ножам с вилками.
— Кто там? — громко вопросил Лу, навалившись на дверь плечом.
— Считает себя Горацио на страже моста[31], — заметил Джео. — Если это мусора, они его затопчут. Знаешь, когда меня принимали, вломились с пушками, а я стою со своей ебаной ложкой. Мне бы вместо неё огнемёт!
— Заткни свою жирную пасть! — шикнул Лу.
Голос снаружи представился: «Этти!»
— Ништяк, Лу, это Этти, — сказала Фэй.
— Твою мать, Этти! — возмутился Лу. — Не квартира, а «Гранд-Централ». Не хуй сюда толпами шататься.
— Фэй у вас? — попел голос.
— Впусти её, чувак, — сказала Фэй. — У неё, может, ширево при себе.
Этти зашла.
Этти звали худощавую негритянку, проширивавшую в день десять пятибаксовых фасовок. Одно время она звала нас с Джоди перебираться к ней. Этти толкала все подряд: шмотки и прочие пизженные дорогие вещи, торч, собственного производства худосочные отбивные, и в придачу вовсю пользовалась мозгами и телами своих друзей.
— Вчера вечером поцапалась с мусором, — было дело, рассказывала она нам с Джоди, раскрывая на кровати клеенчатый пакет и доставая пол-унции отвратительно разбодяженного героина. — Засранец облапал мне ногу прямо до самого не балуйся. С этим можно иметь дело. Я этому парню покажу!
— И она туда же, — сказала мне Джоди.
— Он же тебя мог за жопу укусить, — заметил я Этти.
Этти звала нас с Джоди перебираться к ней. Джоди пускай опять мужиков снимает, а я буду типа за старшего.
— И весь герыч твой, и никакого блядства.
— Ты про меня? — сухо полюбопытствовала Джоди.
— Куколка, про тебя я молчу. Ты, в конце концов, кто у нас? Идеалистка? Сама прекрасно сечёшь, Джоди, чё те надо делать. Надо выжимать сколько можешь из своих розовеньких жиртрестиков. Прямо как в Греции.
— Прикалываешься? — сказала Джоди.
— Малыш, блядством всяким страдаешь как раз ты, — обратился я к Этти. — Шляешься целыми днями по городу, а всякий стрём дышит тебе в спину.
— Да хоть в вагину, милый, лишь бы не приставал, — ответила Этти.
— Это что? — на сей раз спросила Этти, когда вошла. — Никогда не видала, чтоб в одну комнату набилось столько отстоев. Видела б меня сейчас мамочка! Эй, привет, Джоди! Ты не убилась?
— Джо со мной поделился, — сказала Джоди. — Но у меня с собой нет. У тебя есть при себе торч, Этти?
— По-твоему, я тащилась через полгорода лишь бы перепихнуться? — Этти развернулась к Лу, который запирал за ней дверь. — Не против, если я прям здесь поправлюсь?
Лу колебался. Я понимал его. Ему хоть магазин открывай. Наконец, он решился:
— Давай, только поделишься.
— Организуем, — кивнула Этти, и через несколько секунд неправдоподобно стремительных манипуляций с ложкой и пипеткой она уже ощупывала иглой свое худое чёрное бедро.
Джоди пристроилась к ней.
Вытащив иглу, она взглянула на Джоди, заявив:
— Я понимаю, что сейчас начнётся, и ответ «нет». Для начала верни десятку, которую на прошлой неделе брала. Лу, вот я тебе оставила.
Она показала на кучку порошка в ложке.
Гарриет, пожав плечами при появлении Этти, успела лечь в постель, где теперь и находилась, играя с малышом. Вилли вытянулся рядом с ней.
Фэй бурно дискутировала с Джео. Мона, с чопорным видом устроившись на стуле, неодобрительно осматривалась.
— Слушай, у меня всего один никель из бабок, — втирал Джео Фэй.
— Всем чего-нибудь да надо, вот скажи теперь так, — заметила Этти.
31
Согласно преданию, в 500 г. до н. э. древнеримский герой Гораций Коклес отбил нападение армии этрусков в битве на Субликийском мосту через Тибр.