«Это, конечно, мое последнее дитя», – думала Ева. Она улыбалась дочери и самой себе, с наслаждением размышляя о новом ребенке, ребенке Каина, росшем в большом чреве Леты. О, как она радовалась этому будущему ребенку, которого примет здоровым и сильным, а не изнуренным от мучений матери. «Родится еще одна крошка», – думала Ева и смотрела на девочку в своих объятиях, полагая, что та стала уже совсем большой.
«Внук, – думала она. – Быть может, это нечто большее, еще одна грань чуда».
Ночь была жаркая, и они оставили окошко на крыше открытым, так что Ева могла видеть кусочек звездного неба. Но звезды в эту ночь смотрели на нее холодно, она слегка замерзла и обернулась на догорающие огоньки в очаге.
Девочка спала, мать тихонько положила ее в корзину у кровати и так же тихонько устроилась рядом с мужем.
И тут мучительные сновидения овладели ею, терзая душу.
При свете луны она стремглав неслась по лесу своего детства, спотыкаясь о корни деревьев и падая, ее хлестали ветки, но она мчалась к матери. По пятам за ней бежал он, Сатана, подстегиваемый безумной похотью и инстинктом преследования добычи. Ей так и не удалось увернуться. О Господи, как же было больно. О мама, помоги мне!.. А потом кровь на его руках, кровь, текущая по ее ногам, смешивавшаяся со слезами, когда она пыталась спрятать лицо и чресла.
Он со смешком оттолкнул ее руки, и в тот же миг их взгляды встретились. И вдруг она ощутила: эти глаза следили за ней всю жизнь, тоскливый взгляд впился в нее навечно.
Потом внезапно она опять очутилась в том же лесу при том же лунном свете. Ее опять кто-то преследовал, она слышала шаги за спиной и знала, что встречи не избежать. Когда же она замедлила шаг, преследователь сделал тоже самое, а когда она остановилась, шаги за спиной стихли. Словно то была тень.
Наконец она заставила себя успокоиться, повернуться и хорошенько рассмотреть человека за спиной. В ясном лунном свете высвечивалась каждая мелочь, и у нее на глазах он стал изменяться: коренастая фигура вытянулась и стала тоньше, старое лицо помолодело. Это Каин преследовал ее в ту ночь там, в ее детстве.
Она развернулась и пошла ему навстречу; тут она вдруг увидела, что он несет на руках ребенка. Он протянул ей дитя в тот самый миг, когда она достигла границы между сном и явью, поэтому ей вспомнилось: да, именно так он протянул ей Норею не далее как вчера.
Она проснулась от собственных слез. Адам беспокойно ворочался в постели, Сиф во сне сбрасывал с себя одеяло. Но никто из них не пробудился. Младенец ровно дышал, защищенный от призраков, что в ту ночь бродили по пещере.
Сердце Евы тяжело колотилось, во рту было сухо и горько, как от соли с южной стороны горы.
Она поднялась, нашарила деревянный ковш в бадье с водой, попила. Поправила одеяло на муже и ребенке и села у входа в пещеру, разглядывая холодные звезды. Так она и провела остаток ночи, не смея заснуть вновь.
Мыслей пока еще не было, пока. Только несколько бессвязных слов, которых она не понимала: «Каин, моя тень».
Она неосознанно повторила их, не вникая в смысл: «Моя тень». Потом отголоском сна всплыла телесная мука: изнасилование причинило ей такую невыносимую боль, что матку все еще сводило судорогой. Это напомнило о чем-то очень далеком.
В следующий миг она уловила воспоминание, увидела рождение Каина здесь, в горах, в новом жилище, где жизнь тогда была трудной. Убогий кров, скудная пища, тревоги, страх перед приближающейся зимой.
И в полнолуние ужасная боль в пояснице – как в том сне, когда она хотела бежать от ребенка, жаждущего выйти из ее тела, бежать от невыносимых мук. Рядом не было женщины, которая помогла бы ей, рассказала об этих жутких болях, сопровождающих акт рождения.
В тот раз она не смогла убежать, панический страх искал иных путей, подталкивал к потере сознания, к смерти.
Адам вынужден был обдать ее холодной водой, чтобы заставить вернуться к жизни, к борьбе с мучениями, что разрывали тело, извергая из нее воду, а затем и кровь.
Она боролась всю ночь, и на восходе появился мальчик, маленький, с темными глазами, которые воззрились на нее с упреком и печалью. «Печаль, – подумала она. И в следующее мгновение: – Ты имеешь право на этот взгляд. Нежеланным был ты, нежданным».
Теперь сердце вновь обрело обычный ритм, не возмущалось больше, не рвалось из груди. Страх уступил место скорби.
Нежеланным был Каин. Она посмотрела на Сифа: мальчик лежал сейчас на спине, спокойно спал. С ним все вышло иначе. А вот рождение девочки принесло не меньше мук.