Рискну предположить, что Ибн Фадлану булгары поведали самый важный миф эпохи войн между тюрками и арабами. Походы арабов во владения Хазарии начались с середины VII в. И та и другая стороны обращалась за помощью к высшим силам. Арабы знали о магической мощи тюрок и отождествили тюркских духов войны с неверными джиннами. Призрачная битва красных и черных всадников в небе над Булгаром отражает противоборство между воинством Аллаха и Тенгри. Какова бы ни была природа огненных свечений в атмосфере, в условиях религиозных войн они воспринимались как битвы, ибо восприятие небесных явлений определялось мифологическим сценарием священной войны с неверными, то есть с чужими богами.
Ключ к загадке Ибн Фадлана содержится в словаре тюркского филолога XI в. Махмуда Кашгарского, в его объяснении термина ciwi («разновидность джиннов»): «Тюрки утверждают, что перед тем, как двум войскам сойтись в битве, между собой сражаются джинны, которые обитают в землях каждого из этих войск и которые борются на стороне человеческих правителей этих земель. Войско из земли того, который победит, одержит победу, войско из земли того, который потерпит поражение, будет разгромлено. Армии тюрков перед битвой укрываются в своих шатрах от стрел джиннов. Это распространенное среди них верование»{30}. Махмуд Кашгарский писал по-арабски, поэтому небесных духов войны он называет джиннами. В небесах разворачиваются воображаемые битвы. Это и есть искомый сюжет. Сражение красных всадников с черными всадниками, столь красочно описанное у Ибн Фадлана, — литературно оформленная тюркская мифологема.
Типологически сходную картину следовало ожидать в описаниях военного соперничества русских и половцев. Однако схема была искажена громоздкой идеей о том. что ангелы, по воле Бога, сопровождают то и другое воинство. Идея о том, что ангелы могут быть у «поганых» восходит к еврейскому хронографу X в., «Книге Иосиппон»{31}. В христианской интерпретации битвы богов превратились в сражения невидимого войска с реальным противником. В 1111 г. при очередном столкновении русских с половцами «послал Господь Бог ангела в помощь русским князьям». И вот что из этого вышло: «Стали наступать Владимир с полками своими и Давыд, и, видя это, обратились половцы в бегство. И падали половцы перед полком Владимировым, невидимо убиваемые ангелом, что видели многие люди, и головы летели на землю, невидимо отрубаемые. И побили их в понедельник страстной месяца марта 27. Избито было иноплеменников многое множество на реке Салнице. И спас Бог людей своих. Святополк же, и Владимир, и Давыд прославили Бога, давшего им победу такую над язычниками, и взяли полона много, и скота, и коней, и овец, и пленников много захватили руками. И спросили пленников, говоря: “Как это вас такая сила и такое множество не могли сопротивляться и так быстро обратились в бегство?”. Они же отвечали, говоря: “Как можем мы биться с вами, когда какие-то другие ездили над вами в воздухе с блестящим и страшным оружием и помогали вам?”. Это только и могут быть ангелы, посланные от Бога помогать христианам» (ПВЛ, с. 261–262). Это, видимо, были ангелы смерти, которые потому и явились взору язычников, а не христиан.
Воображаемые небесные битвы порождены архаическими представлениями о сражениях между своими и чужими богами. Эта устойчивая мифологема, спроецированная на картину необычных атмосферных явлений, представлена многочисленными литературными свидетельствами.
В церковной истории Филосторгия (IV в.), сохранившейся в выписках патриарха Фотия, есть эпизод, где фигурирует небесное воинство. Военачальник Гайна, посланный против готов, после измены возвратился к Константинополю и попытался занять его; «однако явившееся какое-то небесное вооруженное воинство устрашило тех, кто хотел приступить к делу, и избавило город от опасности, а их обличило и предало человеческому правосудию, вследствие чего многие из них были казнены. Да и сам Гайна пришел в такой страх, что немедленно, в первую же наступившую ночь, с теми, кого смог собрать, силой пробившись через заставу у ворот, бежал из города» (Филосторгий. 11. 8).