Это была первая вещь.
Вторая ожидала его на скамье возле часовни.
— Ник, — сказал Сайлас. — Это мисс Люпеску.
Мисс Люпеску не была привлекательной. Её узкое лицо выражало неодобрение. У неё были седые волосы, хотя её лицо казалось слишком молодым для седых волос. Её передние зубы были слегка искривлены. Она была одета в объёмный макинтош, а на её шее был мужской галстук.
— Приятно познакомиться, мисс Люпеску, — произнёс Ник.
Мисс Люпеску ничего не ответила. Она шмыгнула носом. Затем посмотрела на Сайласа и произнесла:
— Что ж. Значит, это и есть мальчик?
Она встала со своего места и обошла Ника, широко раздувая ноздри, будто обнюхивая его. Сделав полный круг, она заявила:
— Ты будешь отчитываться передо мной сразу как проснёшься и перед сном. Я сняла комнату неподалёку отсюда, — она указала на крышу, едва видневшуюся с места, где они стояли. Затем она продолжила: — Однако я буду проводить много времени здесь, на кладбище. Я историк, изучаю старые захоронения. Ты меня понимаешь, мальчик? Да?
— Ник, — сказал Ник. — Меня зовут Ник, а не "мальчик".
— Да-да, уменьшительное от Никто, — усмехнулась она. — Глупое слово. Это местоимение, совсем не подходит для имени. Я этого не одобряю. Так что я буду называть тебя «мальчик». А ты будешь называть меня "мисс Люпеску".
Ник умоляюще взглянул на Сайласа, но на его лице не было и тени сочувствия. Он поднял свой саквояж и сказал:
— С мисс Люпеску ты в надёжных руках, Ник. Я уверен, что вы поладите.
— Никогда! — воскликнул Ник. — Она ужасная.
— Между прочим, — произнёс Сайлас, — это очень грубо. По-моему, тебе следует извиниться, ты так не думаешь?
Ник так не думал, но на него выжидающе смотрел Сайлас. Сайлас, который уже держал свой чёрный саквояж и собирался уехать неизвестно куда неизвестно насколько. Так что Ник сказал:
— Простите меня, мисс Люпеску.
Сперва она в ответ промолчала. Только фыркнула. А затем произнесла:
— Я проделала долгий путь, чтобы присматривать за тобой здесь, мальчик. Надеюсь, ты того стоишь.
Ник не представлял, как можно обнять Сайласа, поэтому он просто протянул свою руку, и Сайлас, наклонившись, принял рукопожатие, аккуратно пожав чумазую ручку Ника своей большой бледной рукой. Затем, подхватив свой чёрный кожаный саквояж, как будто тот ничего не весил, он пошёл вниз по тропинке и вышел с кладбища.
Ник рассказал родителям о случившемся.
— Сайлас ушёл, — сказал он.
— Он вернётся, — добродушно сказал мистер Иничей. — Даже не сомневайся, Ник. Он всегда возвращается. Как неразменная монета.
Миссис Иничей сказала:
— Когда ты родился, он пообещал нам, что если ему придётся уехать, он найдёт кого-нибудь себе на замену, чтобы приносить тебе еду и присматривать за тобой. Видишь, он так и сделал. На него всегда можно положиться.
Сайлас действительно приносил Нику еду и оставлял её в склепе каждую ночь, но это, по мнению Ника, было самое меньшее из того, что Сайлас делал для него. Он умел давать советы — хладнокровные, разумные и абсолютно верные. Он знал больше, чем кто-либо на кладбище, поскольку его ночные вылазки в большой мир позволяли ему быть в курсе современности, его познания не были ограничены правдами, устаревшими сотни лет назад. Он был невозмутимым и надёжным, он был рядом каждую ночь, и мысль о том, что маленькая часовня лишится своего единственного обитателя, не помещалась у Ника в голове. Потому что самое главное — рядом с Сайласом Ник чувствовал себя защищённым.
Мисс Люпеску тоже считала, что она не должна ограничиваться только кормлением мальчика. Хотя о еде она тоже заботилась.
— Что это? — в ужасе спрашивал Ник.
— Полезная еда, — отвечала мисс Люпеску.
Они были в склепе. Она положила на столешницу два пластиковых контейнера и сняла крышки. Указав на первый, она сказала:
— Это ячменный суп с тушёной свёклой.
Указав на второй, добавила:
— А это салат. Ты должен съесть и то, и другое. Я приготовила это для тебя.
Ник уставился на неё, пытаясь понять, не шутка ли это. Еда, которую приносил Сайлас, обычно была в пакетах, он добывал её в местах, где её продавали поздно ночью, не задавая лишних вопросов. Никто и никогда не приносил ему еду в пластиковом контейнере с крышкой.
— Ужасный запах, — сказал он.
— Если ты не съешь суп сейчас же, — сообщила мисс Люпеску, — он станет ещё хуже. Он остынет. Так что ешь.
Ник был голоден. Он взял пластиковую ложку, опустил её в пурпурно-красную жижу и начал есть. Еда была скользкой и непривычной, но он с ней справился.
— Теперь салат! — скомандовала мисс Люпеску и с хлопком открыла второй контейнер. В нём оказались большие куски сырого лука, свёкла и помидор, щедро политые уксусной заправкой. Ник положил в рот кусок свёклы и начал жевать. Он почувствовал, как скапливается слюна, и понял, что если он попытается что-то проглотить, всё вернётся обратно. Он сказал:
— Я не могу это есть.
— Это очень полезно.
— Меня стошнит.
Они уставились друг на друга, маленький мальчик со взъерошенной шевелюрой мышастого цвета и тощая бледная женщина с идеально прилизанными серебряными волосами. Мисс Люпеску сказала:
— Съешь хоть кусочек.
— Не могу.
— Либо ты съешь ещё один кусок, либо будешь сидеть здесь, пока не съешь всё.
Ник подцепил кусок кислого помидора, прожевал его и с трудом проглотил. Мисс Люпеску закрыла контейнеры и убрала их в полиэтиленовый пакет. Потом она сказала:
— Теперь уроки.
Лето было в разгаре. Темнело не раньше полуночи. Обычно в разгар лета не было никаких уроков — всё время, когда Ник не спал, были бесконечные тёплые сумерки, и он мог играть или исследовать окрестности, или куда-нибудь залезать.
— Уроки? — протянул он.
— Твой наставник посчитал, что неплохо бы мне обучить тебя кое-чему.
— У меня уже есть учителя. Летиция Борроуз учит меня чтению и письму, а мистер Пенниворт учит меня по своей Полной Образовательной Системе для Юного Джентльмена с Дополнительными Материалами, Изучаемыми Посмертно. Я уже учусь географии и всякому такому. Мне не нужны другие уроки.
— Значит, ты и так всё знаешь, мальчик? Тебе шесть лет, и ты уже всё знаешь?
— Я этого не говорил.
Мисс Люпеску скрестила руки на груди.
— Расскажи-ка мне об упырях, — попросила она.
Ник попытался вспомнить, всё что Сайлас рассказывал ему об упырях.
— Следует держаться от них подальше, — сказал он.
— Это всё, что ты знаешь? Da? А почему следует держаться от них подальше? Откуда они приходят? Куда они уходят? Почему нельзя стоять возле упырь-врат? А, мальчик?
Ник пожал плечами и покачал головой.
— Перечисли, какие бывают люди, — продолжила мисс Люпеску. — Живо.
Ник на мгновение задумался.
— Живые, — сказал он. — Ну… и мёртвые.
Он замолчал. Затем неуверенно добавил:
— И… коты?
— Мальчик, ты невежда, — сказала мисс Люпеску. — Это плохо. Причём тебя устраивает, что ты невежда, а это гораздо хуже. Повторяй за мной: есть живые и мёртвые, есть дневные и ночные, есть упыри и туманники, есть высокие охотники и Гончие Бога. И есть ещё отдельно взятые виды.
— А вы кто? — спросил Ник.
— Я, — строго произнесла она, — мисс Люпеску.
— А Сайлас?
Она помедлила, затем сказала:
— Он как раз отдельный вид.
Ник еле выдержал этот урок. Когда Сайлас его чему-либо учил, ему было интересно. Большую часть времени Ник даже не осознавал, что это именно урок. Мисс Люпеску заставляла его заучивать списки, и Ник не мог понять цели такого обучения. Он сидел в склепе, до боли желая оказаться в летних сумерках под призрачной луной.
Когда урок был окончен, он убежал в самом дурном настроении. Он искал, с кем бы ему поиграть, но никого не нашёл и не увидел ничего, кроме большой серой собаки, бродившей среди надгробий. Она держалась от него на расстоянии, мелькая меж камней и меж теней.