— Можешь встать, — сказал Ник и взял её за руку. — Ступеньки вот тут. Поставь ногу перед собой — и сама почувствуешь. Вот так. Давай, я пойду первым.
— Ты правда можешь видеть? — спросила она.
— Здесь темно, — ответил Ник. — Но я всё вижу.
Он повёл Скарлетт вниз по лестнице в глубину холма, попутно описывая всё, что видит.
— Ступеньки ведут вниз, — говорил он. — Они каменные. Вокруг нас тоже всё каменное. А здесь кто-то рисовал на стене.
— А что там нарисовано?
— Похоже на большую мохнатую букву «к», как в слове «корова». Она даже с рогами. Затем какая-то закорючка, вроде большого узла. Он не просто нарисован, он прямо вырезан в камне, чувствуешь? — он приложил её пальцы к узору.
— Чувствую! — воскликнула девочка.
— Ступеньки становятся больше. Мы подходим к чему-то вроде большой комнаты, но ступеньки пока ещё продолжаются. Стой. Вот, теперь я стою между тобой и комнатой. Держись левой рукой за стену.
Они продолжали спускаться.
— Ещё один шаг, и мы на каменном полу, — сказал Ник. — Он немного неровный.
Они оказались в небольшом помещении. На земле лежала каменная плита с небольшим возвышением в одном углу, на котором лежало несколько маленьких предметов. На земле валялись кости. Было видно, что они очень старые, хотя там, где заканчивались ступеньки, Ник увидел скрюченный труп, одетый в остатки длинного коричневого плаща. Ник решил, что это тот самый юноша, который мечтал о богатстве. Должно быть, он оступился и упал в темноте.
Внезапно сразу отовсюду раздался шум, похожий на шуршание змеи в сухой листве. Скарлетт сильнее вцепилась в руку Ника.
— Что это? Ты что-нибудь видишь?
— Нет.
У Скарлетт вырвался полувскрик, полувздох. Ник что-то увидел, и без всяких вопросов было понятно, что Скарлетт тоже это видит.
В конце помещения забрезжил свет. В окружении этого света к ним шёл какой-то человек. Он шёл прямо сквозь скалу, и Ник услышал, как Скарлетт старается подавить крик.
Человек выглядел хорошо сохранившимся, но всё равно умершим много лет назад. На его коже были рисунки (как показалось Нику) или татуировки (как показалось Скарлетт) в виде синих узоров. На шее висело ожерелье из длинных острых зубов.
— Я господин здесь! — произнёс он, и голос его был таким древним и гортанным, что слова едва можно было разобрать. — И храню место это от любого зла!
Его глаза казались огромными. Ник понял, что это оттого, что вокруг них нарисованы синие круги, из-за которых лицо казалось совиным.
— Кто ты? — спросил Ник, сжимая руку Скарлетт.
Казалось, Синий Человек не услышал вопроса. Он продолжал свирепо смотреть на них.
— Убирайтесь отсюда! — прогремел он, и теперь его голос был похож на рычание, от которого у Ника загудела голова.
— Он что, хочет нас убить? — спросила Скарлетт.
— Вряд ли, — сказал Ник. Затем он обратился к Синему Человеку, как его учили:
— Мне дарована Свобода кладбища, я волен быть всюду, где пожелаю.
Синий Человек никак не отреагировал на эти слова, что поразило Ника: раньше даже самые раздражительные из обитателей кладбища успокаивались, услышив их. Он спросил:
— Скарлетт, ты его видишь?
— Конечно, вижу. Это большой страшный человек в татуировках, и он хочет нас убить. Ник, прогони его!
Ник посмотрел на останки джентльмена в коричневом плаще. На каменном полу возле трупа лежала разбитая лампа.
— Он хотел убежать! — воскликнул Ник. — Он бежал от страха. Поскользнулся или оступился на лестнице и упал.
— Ты о ком?
— О человеке на полу.
В голосе Скарлетт теперь звучали одновременно раздражение, испуг и растерянность:
— Да какой ещё человек на полу? Тут слишком темно. Единственный, кого я вижу — это вон тот, с татуировками.
Затем, словно напоминая о своём присутствии, Синий Человек откинул голову и издал целую серию раскатистых воплей. Это горловое завывание заставило Скарлетт сжать руку Ника так сильно, что её ногти впились в его кожу.
А вот Ник больше не боялся.
— Прости, пожалуйста, что я говорила, будто ты их придумал, — пролепетала Скарлетт. — Теперь я тебе верю. Они существуют.
Синий Человек что-то поднял над головой. Это было похоже на остро отточенный плоский камень.
— Каждого, посягнувшего на это место, ждёт смерть! — гортанно воскликнул он. Ник вспомнил о человеке, который поседел, оказавшись здесь, и который больше не возвращался на кладбище и никому не говорил, что увидел.
— Нет-нет, — сказал Ник. — Мне кажется, ты права. По крайней мере, насчёт него.
— Что?
— Он не настоящий.
— Ты что, дурак? — спросила Скарлетт. — Даже я его вижу!
— Ну да, — кивнул Ник. — А ведь ты не можешь видеть мёртвых.
Он обвёл глазами комнату.
— Да хватит уже, — сказал он. — Мы знаем, что ты не настоящий.
— Я сожру вашу печень! — закричал Синий Человек.
— Ничего ты не сожрёшь, — сказала Скарлетт и вздохнула с облегчением. — Ник, ты прав. Знаешь, наверное, он пугало.
— Что такое пугало? — спросил Ник.
— Такая штука, её фермеры ставят на полях, чтобы ворон пугать.
— Зачем это нужно? — удивился Ник. Он любил ворон. Они казались ему забавными, и ещё ему нравилось, что они помогают поддерживать чистоту на кладбище.
— Точно не знаю. Потом у мамы спрошу. Я видела одно пугало из окна поезда и спросила, что это такое. Вороны думают, что это живой человек. А это просто штука, похожая на человека. Просто для того, чтобы отпугнуть ворон.
Ник снова оглядел комнату и сказал:
— Не знаю, кто ты, но ты проиграл. Нам не страшно. Мы знаем, что ты не настоящий. Так что перестань.
Синий Человек перестал. Он прошёл по каменной плите, лёг на неё, а затем исчез.
Для Скарлетт комната опять погрузилась во мрак. Но в темноте она вновь услышала шелест, который становился всё громче и громче, как будто что-то кругами извивалось по комнате.
Что-то произнесло:
— МЫ ГИБЕЛЬ.
Ник почувствовал, как волосы зашевелились у него на затылке. Голос, звучавший в его голове, был древним и ужасно сухим, будто сухая ветка скребла по окну часовни, и Нику показалось, что голосов несколько, и что они говорят хором.
— Ты слышала? — спросил он у Скарлетт.
— Я слышу только шуршание. Но у меня от него такое странное чувство… Как будто в животе что-то колется. Точно сейчас будет что-то страшное.
— Ничего страшного не будет, — сказал Ник. Затем он обратился к комнате:
— Кто здесь?
— МЫ ГИБЕЛЬ. МЫ НА СТРАЖЕ. МЫ ЗАЩИЩАЕМ.
— Что вы защищаете?
— УСЫПАЛЬНИЦУ ХОЗЯИНА. СВЯТЕЙШЕЕ ИЗ ВСЕХ СВЯЩЕННЫХ МЕСТ, ГДЕ ГИБЕЛЬ СТОИТ НА СТРАЖЕ.
— Вы нас не тронете, — сказал Ник. — Вы только и умеете, что пугать.
В шуршащих голосах послышалась обида.
— СТРАХ — ОРУЖИЕ ГИБЕЛИ.
Ник глянул вниз, на уступ.
— Это и есть сокровища вашего хозяина? Старая брошка, чашка и каменный ножик? Подумаешь, ничего особенного.
— ГИБЕЛЬ ХРАНИТ СОКРОВИЩА. БРОШЬ, КУБОК, НОЖ. МЫ ХРАНИМ ИХ ДЛЯ ХОЗЯИНА. ДО ЕГО ВОЗВРАЩЕНИЯ. ОН ВЕРНЁТСЯ. ОН ВСЕГДА ВОЗВРАЩАЕТСЯ.
— Сколько вас там?
Ответа не последовало. У Ника возникло такое чувство, будто его голова поросла изнутри паутиной. Он потряс ею, чтобы прийти в себя. Затем потянул Скарлетт за руку.
— Нам надо идти, — сказал он.
Он провёл её мимо покойника в коричневом плаще. Ник подумал, что, если бы тот не испугался и не упал, а остался жив, то был бы разочарован. То, что десять тысяч лет назад было сокровищем, теперь утратило свою ценность. Ник осторожно вёл Скарлетт вверх по ступенькам хода, в черневшую впереди кладку мавзолея Фробишеров.
Солнечные лучи пробивались сквозь трещины в камнях и через решётчатую дверь. Они казались такими яркими, что Скарлетт заморгала и прикрыла глаза, отвыкшие от света. В кустах пели птицы, жужжал пролетающий шмель, и всё вокруг было удивительно нормальным.