— Нет нужд, — сказала она. — Я смерть.
— Конечно, когда умрет птица.
— Завтра, — сказал Джугану. — Разве Раджан тебе не сказал?
Я и не знал, что он вернулся, но он был прямо у моего локтя.
— Мы возвращаемся завтра. Я хотел сразу же вернуться, но он не согласился. Мы должны найти могилу дочери Тифона, Силинии[158]. Это место называется некрополь.
— Зачем? — спросил я.
— Это будет в последний раз. Раджан сказал, что после этого я вполне могу оставить вас, и я, вероятно, так и сделаю.
Я захотел узнать, знает ли он, почему Отец хочет пойти на могилу Силинии, и птица спросила:
— Зачем знать?
— Он заключил соглашение со Сциллой, — сказал мне Джугану.
— И какое?
Джугану пожал плечами и сел на планшир. Его руки снова стали короткими и объемными, а ноги и ступни уже не были такими большими и плоскими, как в полете. Он был всего лишь голым маленьким старичком, но от него пахло кровью; и я подумал, что, если бы это была Джали, она бы сделала себе большие сиськи, чтобы подразнить меня.
— Я думал, ты знаешь, — сказал он.
Я ответил, что нет.
— А ты бы мне сказал, если бы знал?
— Если бы только он сам этого не запретил.
Птица рассмеялась. Я уже слышал, как она смеется, но мне это не нравилось.
— Он заключил соглашение с тем чудовищем в воде, — повторил Джугану. — Услуга за услугу. Вот что он мне сказал. Он обещал привести Сциллу к могиле. Это была его часть их сделки, но я не знаю обязательств Сциллы.
Я подумал о том, что надо найти могилу:
— Прошло уже триста лет. Так говорят.
Отец вышел из каюты и сказал:
— Прошло гораздо больше времени, но у меня есть друг, который знает это место как свои пять пальцев.
Я останавливаюсь здесь, чтобы другие могли немного написать. Это была большая работа, гораздо бо́льшая, чем я ожидал. Поэтому я позволю им рассказать о том, что сделал Джугану и все такое. Я просто помогу. Я попрошу Маргаритку проверить это и исправить, если надо. Или Шкуру с Вадсиг.
Глава восемнадцатая
КАК ОН ВЕРНУЛСЯ НА СИНЮЮ
— Ты пришел позырить на старину Хряка. Ты молоток, кореш. — Борода Хряка и лохматые волосы исчезли, но голова по-прежнему оставалась огромной.
— Нет, Хряк. — Посетитель Хряка покачал своей гораздо меньшей головой, зная, что Хряк этого не видит. — Я пришел, чтобы ты мог меня увидеть.
Хряк дотронулся до повязки над носом, самостерилизующейся прокладки, которая заменила его серую тряпку:
— Х'они не собираются снимать х'ее, кореш. Могет быть, ты сам?
Он через стекло посмотрел на медсестру, и та кивнула.
— Да, — сказал он. — Да, Хряк. Я.
Его пальцы нащупали узел, и он просунул под него тонкое лезвие хирургических ножниц.
— Шелк нашел похожие ножницы в бальнеуме, и позже доктор Журавль использовал такие же ножницы, когда лечил Шелка. Я не знаю, почему это должно меня трогать, но это так. — Наслаждаясь этим ощущением, он разрезал.
— Кореш…
— Даже если ты не сможешь видеть, тебе будет не хуже, чем раньше.
— И мы выясним, почему, и все исправим, — сказала медсестра. В ее голосе была такая теплота, что каждое слово превращалось в благословение.
Хряк ничего не сказал, но его большие руки затряслись.
— В последнее время у тебя было мало практики, Хряк. — Повязка ослабла и свободно лежала на глазах Хряка. — Так они мне сказали, и я должен сказать тебе то же самое. Если ты сможешь видеть...
Ни с того ни с сего Орев объявил:
— Хорош Шелк.
— То, что ты увидишь, может быть размыто, пока ты заново не научишься интерпретировать визуальные образы.
Пока он говорил, в комнате потемнело, огоньки на потолке потускнели, превратившись в золотые искорки; он посмотрел на стекло и увидел, как медсестра манипулирует пультом управления. Она кивнула, и он убрал повязку.
— Кореш?.. — Одна из рук Хряка нашла его.
— Твой глаз все еще закрыт, Хряк.
— Х'он знает х'эт, кореш. Думаешь, х'он храбрый? Х'он нет! — Веки Хряка затрепетали.
— Храбрее, чем был бы я.
Хряк помотал головой на подушке.
— Он не совсем соответствует его цвету кожи, — сказала медсестра.
Правая рука Хряка оторвалась от простыни в категоричном жесте:
— Хотит х'увидеть тя, тя х'и Х'орева, вместе. Х'он хотит никогда не забыть вас.
— Видеть птиц?
— Х'йа. — Широкий тонкогубый рот, теперь обнаженный, изогнулся вверх. — Хряк видит тя, Х'орев. Кореш?.. — Хряк поперхнулся, закашлялся и наконец пришел в себя.
— Теперь у тебя голубой глаз, Хряк. Такой же, как у меня.
158
Как и для большинства людей Содружества, Вулф заимствовал имя у католической святой. Канонизировано две святых с именем Селин (лат. Cilinia, фр. Sainte Céline), обе из Франции: св. Цилиния Лаонская и св. Цилиния из Мо (прим. редактора).