Ночь накрыла город бархатным чёрным плащом. За окном вспыхнуло множество огней – ручных фонарей и факелов – люди пытались отвоевать у темноты малую толику света.
Никлас беспомощно опустился на кровать – непривычно мягкую, с пуховой периной и множеством подушек. Вся обстановка комнаты от камина с пилястрами из белого мрамора до пасторалей в золочёных рамах приводила его в уныние. Это была, несомненно, лучшая тюрьма Тарии, и, несмотря на кажущуюся непрочность, охранялась она лучше, чем знаменитая башня Мертвеца, где ожидали своей участи приговорённые к смерти преступники.
Шамшан о чём-то догадался, иначе, зачем бы ему понадобилось держать взаперти безобидного лекаря?! Что теперь будет с мальчиком? И куда подевался Кассис? По иронии судьбы все надежды Никласа теперь были связаны с глупым толстяком.
Кассис появился неожиданно – тихонько протиснул необъятное тело в проём и запер за собой дверь.
– Как вы устроились, мэтр Кариг? – вопросил он с обычной кривой улыбкой. – Не нужно ли вам чего-нибудь? Говорите, не стесняйтесь! Всё, что в моей власти…
– Благодарю, ваше Мудрейшество! Сказать по правде, я немного проголодался…
Кассис демонстративно засуетился. Театрально воздев к небу пухлые руки, он запричитал:
– Ах, до чего же неловко вышло! Я был так занят выполнением поручений его Величества, что совсем позабыл о вас! О вас, моём спасителе! Я немедленно, немедленно велю подать вам холодного цыплёнка и пирог с ливером. Чудесный, чудесный пирог, уверяю вас!
– Благодарю, друг мой. Это весьма любезно с вашей стороны.
– Чем ещё я могу служить вам?
Настал решающий момент. Никласу предстоял нелёгкий выбор: обратиться к Мудрейшему с необычной просьбой и тем самым подвергнуть опасности друзей или промолчать и погубить мальчишек, которых он надеялся спасти. Мгновение поколебавшись, доктор Кариг выбрал первое:
– Могу я попросить вас кое о чём?
– О чём угодно, мэтр Кариг, я – ваш должник.
Никлас достаточно хорошо знал Кассиса, и ни на миг не сомневался, что чувство благодарности ему несвойственно.
– Видите ли, ваше Мудрейшество… Я прибыл в Туф инкогнито.
Мудрейший нервно заозирался по сторонам, хотя в комнате кроме них никого не было:
– Надеюсь, речь не о политике…
– Что вы? Я и в былые времена не увлекался политикой, а уж теперь и подавно. Колбочки и пробирки занимают меня куда больше, чем дворцовые интриги.
– Тогда зачем вы здесь?
– Дело в том… Я не знаю, как сказать ваше Мудрейшество…
Никлас изобразил растерянность и, кажется, весьма убедительно. Придвинувшись поближе, Кассис заговорил шёпотом:
– Вы вполне можете довериться мне, мэтр Кариг. Я умею хранить тайны.
– Что ж, я целиком полагаюсь на вашу порядочность.
Мудрейший восторженно закивал. Интриги и тайны были его стихией, и он помимо своей воли бросался в них как оказавшаяся на суше рыба бросается в спасительную воду. Нехватка времени, однако, заставляла Никласа действовать чересчур грубо.
– Я прибыл в Туф, чтобы увидеться с женщиной.
На лице Мудрейшего отобразилось разочарование:
– Стоит ли делать из этого тайну?!
– Не стоило бы, но… Эта дама… Эта девушка… Она принадлежит к низкому сословию, ваше Мудрейшество.
– Тем более! Не вижу здесь никакого повода для секретности.
– Вы очень мудры. Я и сам решил бы так же, если бы не одно обстоятельство…
– Что за обстоятельство? – Мудрейшего вновь охватило любопытство. – Говорите же! Я обещал помочь, и сдержу обещание.
– Эта девушка – служанка, ваше Мудрейшество. Её госпожа – очень взбалмошная дама. К тому же она магичка.
– Вы верите в магию?! – фыркнул Кассис, презрительно поджав толстые губы.
– Я могу верить или не верить, ваше Мудрейшество, но жизнь этой девушки столь дорога мне, что я вынужден скрывать наш роман от этой дамы из соображений безопасности.
Кассиса явно утомило долгое пребывание на ногах. Во время разговора он всё пытался привалиться к стене, и в результате незаметно сполз на кровать:
– Эта проблема решаема, мэтр Кариг. Не спрашиваю, какое дело этой дамочке до вас и служанки, должно быть тут замешана ревность, но, если она чересчур вас донимает…
– Нет, нет, – испугался Никлас, – я вовсе не желаю ей ничего дурного, я лишь страшусь, как бы она не узнала о чём-то. Не получив от меня вестей, Лиа может разволноваться и выдать себя.