В квартале Сов он чувствовал себя, однако, не в своей тарелке. Никаких толп, которые могли бы послужить ему укрытием, тут не было. Даже темнота не помогала – окна домов сияли так ярко, что и мостовой перепадало достаточно света. Напрямую Кассис дошёл бы от дворца до дома, где жила прелестная служанка, не успев досчитать до трёх тысяч, но он вынужден был пробираться неосвещёнными переулками, и маршрут удлинился едва ли не втрое.
Наконец, сверившись с адресом, Мудрейший остановился. Дом ничем не выделялся на фоне остальных – тот же розоватый камень на стенах, те же узкие деревянные окна с массивными решётками. Лишь кокетливые белые гардины – изящный дамский каприз – обнаруживали нежную натуру хозяйки. Совы часто занавешивали окна, хотя никто кроме них и, пожалуй, королевской семьи так не делал.
Кассис спрятался за угол. Только сейчас его посетила мысль, что прекрасная служанка, скорее всего, не выйдет на улицу. Конечно, Совы получили своё прозвище не только за мудрость, но и за приверженность ночному образу жизни, а потому хозяйка вполне могла отослать девушку с поручением и после захода солнца, но всерьёз рассчитывать на это было глупо.
Кассис уже собирался повернуть назад, когда на стену противоположного дома выползла тень. Девушка двигалась на удивление тихо – только лёгкий шорох юбок и мягкое постукивание каблучков выдавали её присутствие. В одной руке незнакомка несла прикрытую тряпицей корзину, другой придерживала сползающий капюшон.
«В какое странное время мы живём! – подумал, глядя на неё, Мудрейший. – Каждая простолюдинка теперь корчит из себя знатную даму – прячет лицо точно королева». В том, что перед ним служанка, а не госпожа, Кассис ни на мгновение не сомневался. Совы ходят только в чёрном, так что улицы квартала при свете дня кажутся захваченными стаей ворон.
Девушка тем временем подошла к тяжёлой дубовой двери, отцепила от пояса ключ и принялась ковырять им в замочной скважине.
– Лиа! – окликнул её Мудрейший, выступив из тени. – Меня прислал мэтр Кариг.
Девушка вздрогнула, выронила ключ и обернулась. Капюшон соскользнул, открывая лицо и пепельные волосы, собранные в тугой пучок не затылке. Кассис едва подавил вздох разочарования. Назвать служанку красавицей мог лишь слепой или безнадёжно влюблённый, что, в сущности, одно и то же. Девушка была белокожей, белобровой и, казалась начисто лишённой ресниц. Короткий широкий нос, птичий подбородок и оттопыренные уши тоже не придавали её лицу благородства. Никому и прежде не доверявший Кассис, в очередной раз поклялся больше не принимать чужих слов на веру.
– Меня прислал мэтр Кариг, – повторил он.
– Мэтр Кариг? – девушка попятилась.
– Совершенно верно, дитя моё, – Кассис постарался придать голосу обычную сладость и вытащил из-за пазухи бумагу. – Вот письмо.
– Письмо? – служанка заозиралась по сторонам, точно готовилась обратиться в бегство.
– Письмо, – Мудрейший начал терять терпение. – Вы ведь его ждали, не так ли?
Девушка затрясла головой:
– Я не ждала никакого письма.
– Я не о письме, – Кассис говорил мягко, точно убеждал в чём-то неразумное дитя. – Вы ждали мэтра Карига.
– Мэтра Карига? – повторила Лиа.
Неожиданная догадка посетила Кассиса: девчонка была дурочкой. Ещё раз подивившись странному выбору лекаря, он сунул служанке письмо и, даже не взглянув на неё, скрылся в переулке. Пожав плечами, девушка отыскала обронённый ключ, положила письмо в корзину, открыла дверь и вошла в дом.
Тесная прихожая освещалась лишь редкими лучами, пробивавшимися из-под двери на втором этаже, но Лиа прекрасно ориентировалась тут и в полумраке. Она работала в этом доме без малого пять лет и знала наперечёт все ступеньки скрипучей лестницы, все доски на полу, все крючки и полочки. Хозяйка запрещала ей делать уборку только в кабинете. Там было много интересного: неведомые пузырьки, баночки, пучки сухих растений, но особенно Лию занимали сложные конструкции из пружин, тросов и блоков, под которые была отведена добрая половина комнаты.
– Лиа, где мои шестерёнки? – крикнула хозяйка из-за двери.
– Несу, госпожа, – скинув башмаки, девушка подхватила корзинку и помчалась наверх.
Ноги в шерстяных чулках скользили по отполированным ступенькам. Встав слишком близко к краю, Лиа поскользнулась и полетела в низ. Приземлившись, она больно ударилась о дощатый пол и, что ещё хуже, выронила корзину. Винтики и шестерёнки рассыпались по полу, а некоторые – закатились в щели, откуда их теперь было не достать.