Амос кивнул. Он больше не выглядел сонным и рассеянным – взгляд сделался острым и цепким, спина выпрямилась, руки вытянулись вдоль туловища как у солдата, получающего приказ.
Гастон продолжал:
– Дисон и Висон, вам предстоит сделать то, что вы умеете лучше всего…
Близнецы переглянулись.
– Нам нужно подготовиться, – сказал один, шаря по карманам.
– Отправляйтесь домой, – велел магистр. – Встретимся на площади Справедливости. Приходите на рассвете, но на площадь не суйтесь – нужно дождаться, когда соберётся толпа. Я буду ждать слева от часовой башни. Возьмите столько дыма, сколько сможете пронести незаметно. Если натолкнётесь на патруль – назовётесь торговцами из Ливарии. Скажете, что пришли посмотреть на казнь – Тария славится такими зрелищами. Не забудьте про акцент: ливарийцы произносят звуки мягче и сильно картавят. О лошадях я позабочусь, а больше нам ничего не нужно. Разве что немного удачи.
– Это опасно, – Амос передёрнул плечами.
– Опасно, – согласился Гастон. – Но попытаться стоит. Мальчик важен для нас. Он важен для всей Тарии. Даже если бы это был обыкновенный ребёнок, мы должны были бы попытаться его спасти, но Дум Квестин Тумай не обычный ребёнок, и вы все это понимаете. Завтра мы освободим его!
– Или погибнем, – буркнул один из близнецов.
– Или погибнем, – согласился Гастон с необычной весёлостью. – По-моему, это не худший повод расстаться с жизнью.
Все замолчали. Стало так тихо, что Селена услышала, как тоненько скрипит стул, когда Амос раскачивается на нём.
– А что делать мне? – спросила Вилла.
– Ты останешься с принцессой.
– Но, Гастон…
– Ты останешься с принцессой, – отрезал магистр. – Если я не вернусь, тебе придётся одной сопровождать её в Миравию, и, поверь, это будет самое опасное путешествие, какое ты только можешь представить.
Мужчины разошлись, и Вилла осталась одна в комнате. Она будто не находила себе места: то подходила к окну, отодвигала штору и смотрела на тёмную улицу, точно могла там что-то увидеть, то присаживалась к столику и принималась нервно барабанить пальцами по мозаичной столешнице, то снова вскакивала и начинала бесцельно метаться из угла в угол.
Наконец девушка вспомнила о своих подопечных. Селена едва успела отскочить от двери и свернуться на неудобной скамье, когда она вошла в комнату.
Оглядев сопящих детей, Вилла поправила одеяло принцессы, укрыла Селену тонким колючим пледом, пахнувшим шерстью и травами и долго–долго стояла возле неё, а после осторожно перешагнула через Зебу и вышла, плотно закрыв за собой дверь.
– Лайда! – позвала Селена шепотом.
Принцесса не отвечала. С кушетки доносилось лишь ровное сопение.
– Она спит, – послышался голос Зебу.
– Они хотят отвезти её в Миравию.
– Я слышал.
– Думаешь, это хорошая идея?
– Шамшан убьёт её, если найдёт.
– Или отдаст той женщине.
– Это ещё хуже.
Зебу затих, и Селена даже решила, что он уснул.
– Как магистр Гастон собирается спасти сына Тумая? – спросила она, не надеясь услышать ответ. – Там будет столько людей! Гвардейцы, стража и мидавы… Их убьют, это точно!
– Хочешь попасть на площадь? – оказывается, Зебу не спал и всё слышал.
– Ещё бы, но как?
– Ночью мы сможем пробраться туда…
– Зебу, там полно мидавов!..
Послышалось приглушённое хихиканье:
– А я, по-твоему, кто?
– Если дядя Зак узнает, что мы пошли туда…
– Он не узнает. Его отряды не охраняют площадь Справедливости. Это район Хати Хомака. Ты же хочешь найти Гараша, правда?
– Конечно, хочу.
– Тогда спи. Я разбужу тебя, когда уснёт черноволосая.
– А как же принцесса?
– Лайда в надёжных руках, – в его голосе слышалось неприкрытое злорадство. – Пусть едет в Миравию, это самое подходящее место для тех, от кого мало проку.
Селену занимал ещё один вопрос:
– Они что-то говорили про «огненную ящерицу»…
– Я начинаю ненавидеть ящериц! – простонал Зебу. – Куда не сунься – ящерица. Как на Белых Камнях в тёплую погоду. Но там их можно хотя бы ловить, а тут… Давай спать, не то проспим казнь.
Зебу сдержал обещание, разбудив Селену среди ночи. У мидавов чуткий сон, они редко спят до рассвета, чаще проваливаются в сон совсем ненадолго и без сновидений. Знаменитое мидавье чутьё – вовсе не то же самое, что сны человека. Оно не приходит в виде картинок или чётких образов. Это лишь ощущение, которое каждый взрослый мидав способен истолковать, но не способен вызвать по своему желанию.