– Скажи правду, Зебу!
Мидав беспомощно метался, уворачиваясь от летевших в него камней.
– Я ничего не хочу! – в отчаянии завопил он.
– Неправда–равда–равда! – бесновалось Эхо.
Один из камней ударил Сизого. Конь испуганно попятился.
– Скажи правду! – кричала Селена. – Правду, Зебу, прошу тебя!
Мидав увернулся от очередного камня и вдруг выпалил:
– Хочу научиться пускать молнии!
Все стихло. Если бы не валявшиеся вокруг камни, могло показаться что не было никакого камнепада, да и Эха тоже не было. Зебу сидел на земле, потрясённо глядя прямо перед собой. Точно в доказательство его слов, сверкнула молния. Несколько осторожных капель упало Селене на лицо. Раздался страшный грохот. Девочка вздрогнула и пригнулась, ожидая, что вниз вот-вот полетят камни, но произошло нечто иное. На землю разом обрушился поток воды. Начался ливень.
Еще один «попугай»
Гроза всё бушевала. Временами дождь становился слабее, но лишь для того, чтобы через мгновение зарядить с новой силой. Никлас, Гастон, Вилла и принцесса Лайда укрылись от ливня под скальным выступом, оставив лошадей мокнуть возле единственной на всю округу корявой сосны. Укрытие оказалось не слишком надёжным: когда дождь усиливался, косые струи добирались до путников.
После нескольких неудачных попыток Гастону, наконец, удалось развести огонь. Вышло скверно: дыма от мокрых дров было куда больше, чем тепла, но принцесса всё же подобралась поближе к костру, с головой завернувшись в дорожный плащ Никласа.
Если говорить начистоту, плащ этот был чужим. Из собственных вещей у доктора Карига остались только штаны, рубашка и башмаки. С прочими вещами он расстался во время побега из королевского дворца.
Теперь это недавнее воспоминание отчего-то казалось странным полузабытым сном, хотя с тех пор едва ли прошло больше суток. Всё началось с того, что, вися на простынях под окнами своей роскошной темницы, Никлас увидел на площади всадника, скакавшего бешеным галопом. Впрочем, это было уже не начало, а самая что ни на есть кульминация.
Начало его приключениям, сама того не зная, положила Селена, когда прыгала под окнами в надежде привлечь внимание отца. Увидев дочь, Никлас пришёл в ужас и попытался прогнать её, но было поздно. Королевские гвардейцы уже заметили девочку и мидава, околачивавшихся возле дворца.
Увидев, как Селена и Зебу удирают от стражи, Никлас заметался по комнате, отчаянно ища способ выбраться наружу. Он выглянул за дверь и, обнаружив там единственного сторожа, попросил проводить его в уборную. Гвардеец недоумённо заявил, что для отправления естественных потребностей доктору выделена превосходная ночная ваза, но Никлас стоял на своём. Расчёт был прост: когда страж отвернётся, он побежит в сторону лестницы, выскочит во внутренний двор, оставшийся без охраны, и скроется в ближайшем переулке.
На деле вышло иначе. Проводив доктора в комнатку, служившую уборной, гвардеец никуда не ушёл – так и остался стоять, бесцеремонно разглядывая его, как студент–медик разглядывает лягушку, оказавшуюся на лабораторном столе.
Возвратившись, Никлас принялся обшаривать комнату в поисках чего-либо способного помочь побегу, но не преуспел, поскольку другой соглядатай принёс ему завтрак и завёл долгий разговор о предстоящей казни. Доктор Кариг слушал вполуха, размышляя о том, удалось ли Гастону расшифровать его послание. Решив, что его старания пропали даром, он впал в отчаяние и едва ли не силой вытолкал гвардейца за дверь. Спустя некоторое время, Никласа посетила ещё одна идея. На кровати он обнаружил шёлковую простыню и тяжёлое бархатное покрывало, на окнах – две тонкие гардины. Связав их вместе, доктор примотал один конец к витой ножке кровати. Второй же – спустил в окно, получив что-то вроде каната. До земли оставалось ещё приличное расстояние, но Никлас твёрдо решил прыгать. Он принялся спускаться вниз, скользя по ненадёжной ткани. Тут-то и появился всадник.
Он скакал через площадь, яростно подгоняя коня, и вскоре Никлас узнал его. Это был Гастон, его старинный друг и последняя надежда. Тот, в свою очередь, тоже заметил висевшего на простынях товарища. Мгновение спустя, Гастон уже был под окнами.
– Прыгай! – крикнул он, выразительно тряхнув головой.
Со стороны Белого моста на площадь высыпали мидавы. Впереди бежал Закари Зегда, рассекая воздух огромным лбом. Казавшийся неповоротливым, он мог преодолевать огромные расстояния с невероятной скоростью. Никлас прыгнул, Гастон пришпорил коня, и беглецы помчались наперерез мидавам.