Проскочив под Лунной аркой, они неслись через квартал Соек, распугивая прохожих. Когда позади остались и Воздушный мост, и злополучная резиденция Тумая Великого, ставшая местом его трагической гибели, лошадь заметно устала и начала замедлять бег. Тогда-то и настиг беглецов Закари Зегда. Некоторое время он бежал рядом, тревожно оглядываясь. После вдруг заговорил:
– Я уведу их, а вы скройтесь за зданием богадельни и ждите меня на могиле Вилмы после захода солнца!
С этими словами Зак остановился, давая беглецам возможность уйти. Спустя несколько мгновений, вдалеке раздался его зычный бас:
– Они повернули налево! За ними, живо! Не дайте им уйти!
Никлас растерянно пробормотал:
– Ты всё слышал, друг мой.
– Ты ему доверяешь? – спросил Гастон, тяжело дыша.
– Так же, как и тебе.
Возникшее в то мгновение ощущение нереальности окружающего мира не оставляло Никласа и поныне. Закари Зегда, старый служака и честный солдат, не мог нарушить приказ, но отчего-то сделал это. И мир изменился, чтобы никогда уже не стать прежним.
Весь день Никлас и Гастон прятались у старого здания богадельни. Зак сдержал обещание, пустив мидавов по ложному следу, и ближе к вечеру беглецам удалось незаметно пробраться на кладбище. Здесь они без труда отыскали знакомый чёрный обелиск с высеченной на нём надписью «Вилма Кариг, фрейлина её Величества».
– Будто вчера это было, – Гастон осторожно коснулся надгробия, смахивая невидимые песчинки с каменных плит.
– А, по-моему, прошла целая вечность, – отозвался Никлас. – Я устал, Гастон, я чертовски устал.
– Любая вечность рано или поздно кончается, – Гастон похлопал его по плечу, как делал всегда, желая приободрить.
Никлас улыбнулся:
– Надеюсь, что ты прав. Ты всегда оказываешься прав. Особенно, когда говоришь о вечности.
Едва последние лучи солнца скрылись за деревьями, на кладбище появился Закари Зегда. Вернее, появилась целая процессия, возглавляемая Зегдой. За мидавом, ведя под уздцы двух осёдланных лошадей, шла Вилла, а рядом с ней вышагивала маленькая девочка в знакомом платье до пят.
– Они пойдут с вами, – сказал Зак вместо приветствия.
– Вилла?! – Никлас всё ещё не понимал, что происходит.
Гастон успел рассказать ему о спасении Хегвана и о том, что оставил детей в заброшенном доме, но, ни словом не обмолвился о принцессе.
– Мы должны попасть на площадь Справедливости. Это совсем рядом. Сейчас – самое время. Мы пройдём туда ночью, и…
– Там нечего делать! – прервал его Зак.
– Но там – наши дети!
– Их там нет!
Никлас оглянулся, ища поддержки Гастона.
– Их там нет! – повторил Зегда. – Они были в заброшенном доме, но ушли оттуда.
– Куда? – испугался Никлас. – Ты знаешь, где их теперь искать?
Зак неспешно кивнул:
– Они пойдут в Миравию.
– Пойдут?! Откуда ты знаешь, что они станут делать, Зак?
Зегда отвёл Никласа в сторону и доверительно сообщил:
– Я чуял. Они пойдут через горы и скоро будут в Миравии. Вы найдёте их там. Забирайте принцессу и уходите.
– Принцессу?! – Никлас покосился на белокурую малышку. – Это и есть младшая дочь Тира Двенадцатого?
Зегда кивнул:
– Тира Двенадцатого и королевы Эльжбетты. Если девочка останется здесь, Шамшан до неё доберётся.
Никлас отказывался верить собственным ушам:
– Как же твой долг, Зак?! Что может быть важнее для мидава?
Зегда переступил с одной лапы на другую:
– Кое-что может.
– Зебу?
– Зебу. Только ему не говори.
Никлас улыбнулся:
– Не хочу тебя расстраивать, но, думаю, он уже знает.
– Когда он вернётся, я всыплю ему как следует и отправлю в Гремундский лес, – проворчал Зегда, пряча глаза.
Никлас обнял старого друга, и маленький отряд направился в сторону Грязной дороги, чтобы незамедлительно покинуть город.
Следующий день путники провели в горах, где их и застал дождь.
Гроза ушла. Теперь лишь редкие капли напоминали о недавнем буйстве стихии. Костёр потихоньку разгорался, и принцесса Лайда придвинулась к нему почти вплотную, грея озябшие пальцы.
– Я хочу есть, – сказала она, выразительно взглянув на Виллу. Девушка вытащила из-под плаща круглую белую лепёшку.
– Этот хлеб несвежий, – поморщилась Лайда. – Вели подать что-нибудь другое.
Вилла демонстративно огляделась:
– Боюсь, что слуги бросили нас на произвол судьбы. Да и повар куда-то запропастился. Но, если хочешь, я могу поджарить эту лепёшку на костре.
Лайда высунулась из-под плаща как черепашка из панциря:
– Я хочу сама…
Насадив кусок лепёшки на прутик, Вилла протянула его девочке:
– Попробуй. Только не держи слишком долго – сгорит.