— Ты такой наблюдательный… — покачала она головой. — Я вот уже два дня ничего не замечаю. А что такого произошло?
Струйка дыма, как раз втянутая мной через фильтр, от этих слов вместо трахеи сдуру кинулась в пищевод. Я закашлялся, мотая головой.
— Что такое, Отец?
— Кх-ха… Да так, ничего. Сколько, ты сказала, мы летим?
— Три дня… 78 часов и 42 минуты, если точнее, — при этих ее словах мне невольно вспомнилась манга. Все-таки куклы дадут сто очков форы любому арифмометру. — А по… Подожди, Отец, да у тебя сдвиг! Остановись сейчас же!
— Какой еще сдвиг?
— Остановись, остановись скорее!
Легко сказать — «остановись»… Когда я прекратил выбрасывать янтарь, меня еще пару минут несло вперед по инерции. Едва успев отдать приказ Бэрри-Беллу об остановке, я с лету едва не въехал в чью-то дверь — как в воду глядел, блин горелый! Кое-как затормозив, я принял вертикальное положение и впервые в жизни понял всю его прелесть. Все-таки я не Супермен. И не торпеда.
— Что за сдвиг, Суок?
— Ты летел слишком быстро, — соскочив с локтя, она напряженно ощупывала мои живот и грудь. — Это ведь не физический мир, многие законы здесь не работают. Время замедлилось для тебя. Мне следовало понять это быстрее, но я смотрю в два мира сразу и думала… Прости, прости меня, пожалуйста, что не сообразила раньше! Глупый Бэрри-Белл, он совсем тебя загонял!
— Не надо извиняться. И не ругай духа, работать с людьми он все еще не привык. Чем опасен этот сдвиг?
Вместо ответа она коснулась моей груди, и я с удивлением ощутил боль. Под одеждой явственно чувствовался здоровенный синяк. С чего бы? Расстегнув куртку и рубашку, я увидел на бледной коже красный прямоугольник. Как раз по форме бумажной стопки. Ешкин свет… Синяк возник не от удара. От давления. Обратное ускорение, чтоб его… Хорошо, что под курткой не оказалось чего-то посерьезнее. Того же мобильника, например… Грррм. Не будем о грустном.
И потом, как бы сжалось время для меня, если бы Бэрри-Белл вздумал еще поднажать? И сколько бы… хорошо, если дней прошло в плотном мире, прежде чем я остановился бы? Блин.
Суок спасла меня от ОЧЕНЬ крупных неприятностей. Я молча погладил ее по волосам. Обхватив мою ладонь пальчиками, она прижала ее к щеке.
Постояв так некоторое время, я вдруг сообразил еще одну немаловажную вещь. Если, двигаясь на такой скорости, я до сих пор не отыскал Шинку, значит, спряталась она ДЕЙСТВИТЕЛЬНО далеко. Как только ухитрилась за день с небольшим? Или она продолжала удаляться все это время? Если так, дела паршивые. У меня нет времени за ней гоняться. Дела не ждут. Суигинто не ждет.
М-да… Отыскать в заполняющем всю Вселенную пространстве маленькую девочку… Иголка и стог сена нервно курят по-солдатски в соседней комнате. Хорошо Лапласу: осведомлен о каждой частице в мире. Кликнуть его на помощь, что ли? Одназначно нафиг. Не расплачусь по гроб жизни. Да и зачем ему это? Кролик и есть кролик, хоть и волшебный.
Мне бы его способности. Ощущать Вселенную, воспринимать ее вибрации, знать будущее как прошлое… если все это правда. Если старина Пьер-Симон не напортачил в своих формулах, конечно. Но демон-то существует. Значит, не напортачил. Чувствовать Вселенную… Что-то зашебуршилось на дне памяти, почти забытое, затертое всей катавасией последних месяцев. Чувствовать Вселенную… Я напряг мозги, воспринявшие это без энтузиазма. Чувствовать Вселенную… Чувствовать все. Ощущать все… Как себя…
Ха.
Ха-ха!
— Бэрри-Белл, иди-ка сюда, — я усадил духа на ноготь.
— Что такое, Отец? Мы прекращаем поиски?
— Нет, просто откладываем на некоторое время. Для начала нам нужно кое-кого навестить.
— Кого?
— Одного моего знакомого. Но сперва необходимо кое-чем разжиться.
Достать фотоаппарат больших проблем не составило: я раздобыл его примерно тем же способом, которым прежде разжился конфетами и который мне, судя по всему, придется теперь осваивать, чтобы добывать пропитание — проще говоря, я его спер. Высадившись в плотный мир при этом где-то во Франции: чего мне только не хватало, так это новой встречи с экзорцистами. Все прошло как по маслу, мне даже не пришлось удирать, как в прошлый раз: в бутике, который я ломанул, работал охранник — стоеросовый дядя, захрапевший, кажется, даже прежде, чем я подал знак ожидавшей меня в Паде Суок. В результате у меня оказался вполне приличный цифровик, хотя для моей цели больше подошел бы древний «Полароид». Но — нищие, как известно, не выбирают.
Куда сложнее оказалось отыскать вход в нужные координаты. Я понятия не имел, как попасть к Реке Несбывшегося из этой Вселенной, а других точек сцепления у меня не было. На поиски решения у меня ушло около суток, после чего проблема разрешилась диковатым и почти противоестественным способом, едва ли не сама собой. Выход нашла, к моему искреннему изумлению, возвратившаяся с прогулки в Н-поле Суок: она заявила, что описанное мною существо прямо сейчас видит во сне какой-то человек. Математиком этот тип, что характерно, не был, а если и увлекался задачками, то в настоящий момент не имел возможности практиковаться, будучи прикручен в сидячем положении к койке в палате психиатрической клиники. Что ж, крепкий и здоровый сон лечит нервы.
Стоя перед золотой воронкой, я боролся с назойливым желанием пойти и хлопнуть для храбрости сто грамм чего-нибудь восьмидесятиградусного. Наша прошлая встреча едва не стоила мне жизни. Если бы не крайняя необходимость, повторять я ее не стал бы даже под дулом пистолета: когда выбор стоит между смертью и мучительной смертью, задумываться обычно не о чем…
Но крайняя необходимость, как на грех, наличествовала. Поэтому мне ничего не оставалось, кроме как покрепче взять Суок за руку и броситься в золотой водоворот.
Солнечное серебро, заполнившее мир без конца и края, вытеснившее пространство и системы координат, подавившее все своим теплым сиянием… Я вновь и вновь, застыв в крохотном миге времени, поднимаю руку. Поднимаю? В прошлый раз я даже пошевелиться не мог. Как интересно. Кажется, я действительно стал сильнее. Или причина была в другом? Суок поворачивает голову ко мне, на ее лице изумление и любопытство.
— Где это мы, Отец?
— Погоди секундочку. Сейчас все узнаешь, — я понизил голос и пробормотал себе под нос несколько самых мерзких ругательств, которые знал.
Легкий звон наполнил нематериальную материю.
— Кто там асимптотит?
— Это я. Давно не виделись, Келли.
— Келли? Существо, это что, опять ты?
— Ну а то кто же? Много ли за последнее время у тебя было собеседников?
— Я не знаю, что такое «время». Но беседовал со мной действительно только ты, не считая, конечно, моего восприемника. Зачем ты задал себя здесь? Опять будешь строить асимптоты и дисгармонировать?
— Отнюдь. Просто пробегал мимо и решил заскочить на огонек, поболтать.
— Что такое «огонек»? И что такое «пробегал мимо»?
— Не резонируй, это просто остаток от деления.
— И снова в моем пространстве непонятные варианты. Чего тебе надо, существо? Твое присутствие меня дисгармонирует.
— А ты раздражаешь меня! — вдруг влезла Суок. — Попридержи язык, когда говоришь с Отцом!
— Это еще что такое?!
— Моя дочь, — я погрозил Суок пальцем. — Она больше не будет.
— Это невероятно. Теперь вас стало уже двое. Ты что, решил построить здесь всех своих сородичей и задать неопределенность по всему моему пространству? Мне это четкого резонанса не доставит, знаешь ли.
— Могу себе представить. Но я просто вспомнил, что не договорил с тобой об одной интересовавшей тебя теме.
— Какой еще теме?
— О котах.
Молчание.
— О котах?
— Ну да. Разве тебе не интересно, что находится внутри твоей поверхности разрыва?
— Не диссонируй. Разумеется, мне интересно. Но почему ты задаешь такие варианты? Ты нашел способ мне это построить?
— Конечно, нашел. И решил тебе продемонстрировать. Хотя ты меня чуть не убил.
Я ощутил, как сразу напряглась ладошка Суок в моей руке. Только не делай глупостей, дочь. Прошу тебя, не делай глупостей.