— Где ты?
— Здесь, — дав вираж, я оказался у нее за спиной.
— Где?
— Тут, — тот же трюк, новый разворот.
— Покажись!
— А вот этого, прости, нельзя, — я уже парил над ней. — Я, пожалуй, останусь в таком виде. Здравствуй, Шинку.
Давай, дочь.
— Здравствуй, Шинку, — эхом повторила Суок, по моему знаку выступая из темноты.
Пятая вздрогнула и медленно перевела взгляд на нее. Я наконец разглядел ее расширившиеся глаза. Они будто бы и не слишком изменились, но казались… даже не выколотыми, нет. Нарисованными. На матовой бумаге, лишенной блеска.
Суок неподвижно стояла, опустив руки и спокойно глядя на нее. Скрытый темнотой, я склонился к ее уху из-за спины, чуть слышно нашептывая нужные слова.
— Кто… ты?..
— Разве ты не узнаешь меня? Я Кокуосэки. Здравствуй.
Шинку молча смотрела на нее, и в глазах ее пульсировало что-то непонятное. Потом ее губы шевельнулись, медленно выговаривая:
— Коку… осэки… Я не помню тебя.
— Зато я хорошо тебя помню, Чистый Рубин. Отец много рассказывал о тебе.
— Отец?.. — ее правая рука стиснула бант на груди. — Ты… кто ты?..
Вместо ответа Суок тихо засмеялась, быстро шагнула вперед, коснулась ее щеки и сразу отпрянула. Непроизвольно дернувшиеся вперед желтые волосы рассекли пустоту.
— Что ты де… Кто ты такая? Обсидиан…
— Я была создана Отцом, чтобы возвратить равновесие Игре Алисы.
— Равно… Невозможно! — отшатнулась Шинку. — Ты — Седьмая Кукла?
Суок с улыбкой молча смотрела в ее плещущиеся мертвым светом глаза.
Несколько секунд я позволил себе посмаковать момент, а затем ответил из темноты, сместившись влево:
— Нет, Шинку. Она — не Седьмая Кукла. Киракишо далеко отсюда и занята другими делами.
— Кира… кишо? Так ее зовут? Ты что, встречал ее?
— Я многое знаю, маленькая леди. Слышала ли ты о том, что люди иногда болеют? Маленькие хищные создания, вызывающие болезни, проникают всюду и отравляют все на своем пути. Я — такое вот создание. Я — болезнь. Проникая куда угодно, я узнаю все, что захочу.
— Болезнь? О чем ты говоришь? Кто ты?
— Я — Антракс. Можешь называть меня так.
— Зачем ты пришел?
— Я пришел, чтобы принести миру новую куклу.
Доверчивым, детским жестом Суок протянула к ней руки. Встретившись с ней глазами, Шинку непроизвольно отступила на два шага. Два взгляда переплелись: наивный, добрый и ласковый — и застывший, полный изумления, постепенно переплавляющегогся в понимание, теряя в шлак при плавке остатки надежды.
Ее руки медленно приподнялись и крест-накрест стиснули плечи. Кожа на пальцах побелела.
— О…
Содрогание.
— О…
Еще одно.
— Я… поняла… Все правильно. Я ношу ее… не по праву. Она должна достаться тебе, так?
— О чем ты? — спросил я.
Она не слушала — или не слышала. Лицо ее стало отрешенно-спокойным, в погасших глазах звенело синее стекло. И только тонкие пальцы комкали и рвали подол алого платья.
— Что ж, возьми мою Розу Мистику.
Сделав шаг вперед, она вгляделась в лицо Суок.
— Да… Ты красивая. Красивее меня. Отец всегда знает, чего хочет. И чего… не хочет — тоже. Пусть он будет с тобой счастлив.
Ее губы раздвинулись в страшной своей безжизненной силой улыбке.
— Что ж, здравствуй… новая Пятая.
Не стану лепить горбатого, будто я не заколебался. Соблазн был велик, очень велик. Но план есть план. Пока все не будет завершено, Коракс не должен путаться у меня под ногами.
И, кроме того, Суигинто не простит мне, если я убью Шинку… без нее.
— К чему такой пессимизм, Чистый Рубин? — спокойно осведомился я, зигзагами перемещаясь в темноте вокруг нее. — Ведь у тебя остались сестры. Некоторые из них даже любят тебя.
— У меня нет сестер.
— Тебе отшибло память, Пятая?
— Я не Пятая.
— А как же Суисейсеки, Соусейсеки, Хинаичиго, Канария?
— Они — Rozen Maiden. Я — нет.
— Ты забыла, кто ты есть?
— Я не Rozen Maiden. Я жалкая. Недостойная… Чужая.
Опустившись на колени, она набрала пригоршню серого песка и уткнулась в него лицом.
— Не говори со мной… Антракс. Делайте, что делаете — и уходите. Отец ждет.
Из-за ее спины я кивнул Суок, и та беззвучно отступила во мрак, отойдя на несколько десятков метров. Некоторое время тишину нарушало только шуршание пыли между пальцами Шинку. Потом она неуверенно приподняла голову.
— Кокуосэки?.. Где ты?
Опершись ладонями о землю, она замотала головой, отыскивая Суок. Или меня. Очевидно, безрезультатно. Just as planned.
— Она ушла, — глубокомысленно прокапитанил я из темноты.
— Куда? Почему? Роза…
— Зачем ей твоя Роза?
— Что?!
Песок плеснул в стороны серым водопадом. Алая пружина выстрелом взвилась на ноги. Я позволил себе глубокомысленно помолчать несколько секунд.
— О чем ты, неведомый? — шепотом простонала она. — Не нужна… даже моя Роза?
Я тихо засмеялся. Ее глаза дико шарили вокруг.
— Тогда… зачем я вообще?
В следующий миг, внезапно развернувшись, она кинулась к краю бездны. Кожаные туфельки глухо застучали по пыльным камням.
Этого еще не хватало! Бросив свое тело вперед, я послал ей наперерез струю янтаря. Рассекший воздух перед ее лицом медовый поток заставил ее остановиться в изумлении. Крутнувшись «солнышком», я восстановил вертикальное положение и завис над ней.
— Что это? — прошептала она.
— Всего лишь я. В меру своих скромных сил пытаюсь не дать тебе наделать глупостей.
— Глупостей?.. Зачем мне жить, человек? Зачем я нужна? Что мне делать с моей душой?
— Значит, так-то ты относишься к подарку Отца?
Ее ударила дрожь.
— Ты ведь уже не сберегла один. Хочешь снова плюнуть ему в лицо?
— Замолчи!
Гибкая плеть из розовых лепестков хлестнула в то место, с которого я благоразумно сместился секунду назад. Я презрительно фыркнул.
— Вот, пожалуйста. И кто, кроме Rozen Maiden, способен на такое?
— Любая кукла маэстро. Но у меня нет мастера и нет Отца…
— А как же твой черноволосый друг? — я по-прежнему старался, чтобы мой голос шел как будто из разных мест.
Веки Шинку распахнулись, затем сжались плавно и крепко.
— Джун… Зачем я ему? Старая кукла, всего лишь пустой сосуд, никому не нужный… Забытый. Поломанный. Что я могу дать ему, если Отец больше не хочет меня?..
Три… Два… Один…
По-е-ха-ли.
— А с чего ты взяла, что Розен от тебя отказался?
Между сомкнутых век на миг слабо блеснули голубые огоньки.
— Что?..
— То, что ты слышала… Шинку.
Подлетев к ней со спины, я протянул вперед руку и провел пальцами по ее щеке, почти как Суок перед этим. И почти так же хлестнули пустоту золотые волосы.
— Что ты делаешь, Антракс?..
— У тебя нежная кожа, — новое прикосновение, уже с другой стороны.
— Прекрати свои шутки!
— Я не шучу. Ты красивая. Так кто же сказал тебе, что ты больше не нужна Розену?
— Но ему же не нужны ни Роза, ни…
— Поспешность, какая непростительная поспешность для Пятой Куклы! Я думал, ты можешь мыслить логически. Если для Кокуосэки твоя Роза бесполезна, почему она должна быть не нужна и Отцу?
— Бесполезна? Но почему?
— А зачем души дочерей Розена нужны чужой кукле?
— Чужой?!
— Да. Она — моя дочь.
— Но тогда…
И тут ее лицо прояснилось пониманием.
А затем вспыхнуло гневом.
— Холли! — взметнулась ее правая рука. Из ее пальцев выстрелил алый огонек и помчался ко мне, увеличиваясь в размерах.
— Бэрри-Белл!
Выросшая в туманную сферу золотая оса столкнулась с красным факелом. Глаза Пятой стали размером с блюдца. Но вспышку, похоже, она увидела, так как напряженно зашарила этими блюдцами в воздухе.