— Нам придется немало выяснить, прежде чем пускаться в это путешествие.
— Знаешь… — Соу запнулась, — Впрочем, нет, забудь. Сделаем то, что должны.
— Нам придется поговорить с остальными — уточнить кое-что. И… я бы начал с Канарии.
— Первой была Суигинто, не разумнее ли спрашивать о подробностях ее?
— Ты забываешь, что она проснулась даже позже, чем вы с Суисейсеки, а значит, что Канария должна помнить самые ранние подробности. И… у меня есть к ней личное дело.
— Что? Какое дело?
— Я должен с ней подраться.
— Ты не бредишь? Быть может, утром поговорим? — Соу обеспокоенно прикоснулась к моему ледяному лбу.
— Это шанс восстановить изувеченное в бою Сердце. Я… я потерял чувства, Соу. Словно оловянный солдатик, заво… в общем, это непросто.
— Но разве не в твоей власти восстановить их?
— Ты же помнишь правила, Соу. Сбывается во сне то, чего я по-настоящему хочу, а я ничего не хочу. Не могу хотеть, точнее.
— Но причем тут Канария и дуэль с ней?
— Тень предложила найти нечто, пробуждавшее во мне сильные чувства — дескать, Сердце откликнется и я сумею его восстановить. А я всегда любил музыку.
— И ты считаешь, что сумеешь обратить разрушительные мелодии Канарии во благо?
— Величия и гармонии в них предостаточно — должно сработать. Рискуем, но что поделаешь — я не вижу иных вариантов.
— Что ж, если ты решил попробовать, нет смысла спорить, ведь мне… наверное, нечего предложить.
— Соу…
— Спи, мастер. Утром нас ждет Н-поле.
Сумрачный тоннель, уходящий в глубины подземелий, казался знакомым, но в этом полумраке тяжело было понять, чем именно. Стоявшая в боковых проходах стена темной воды, ее безумная вертикальность притягивала взгляд. Прикоснуться бы к колышущейся стене, наощупь убедиться, что это не обман и не оптическя иллюзия, но я шел дальше, и чудо оставило меня равнодушным. Море расступилось, а значит, Тень где-то там, внизу, помогает восстановить спасительные секреты Лабиринтов.
Лестница, окруженная стенами вод, показалась еще более странной, и только сухое нутро Лабринта позволило мне вновь собраться с мыслями. Тень была там, недалеко от входа в Улитку, совсем маленькая на фоне огромных трупов безымянных гигантов.
— Ты быстро вернулся, и вовремя! — воскликнула она. — Не могу оживить бедняг, ведь они утонули во мне, так что попробуй ты!
— Кем они были?
— Привратниками, отделявшими зерна от плевел. Стражами гармонии. Без них у нас ничего не выйдет.
— Я…не знаю, смогу ли. В любом случае, это надолго.
— Остальное уже готово, так что стоит лишь оживить их, и…
— Или заменить, — хмыкнул я, глядя на лохмотья плоти, свисающие с гигантских костяков. — Мне никогда не нравились такие формы.
— Если ты используешь оставшиеся нетронутыми части Сердца, то они могут тоже разрушиться.
— Рискнуть частью, чтобы вернуть все? Это годится.
— Вот как. Хотя иного выхода и вправду нет. Я останусь рядом, — Тень подошла поближе, — на всякий случай. Остальные уйдут, чтобы не мешать.
— Хорошо. Смогу рассказать тебе хорошие новости во время работы.
— Хорошие новости? Правда? Кажется, мне…нравятся хорошие новости!
— Я принес тебе имен — несколько, на выбор. Буду рассказывать истории их владелиц, а ты выберешь понравившуюся.
— Чудно, чудно! Рассказывай же скорее, но не забывай о стражах!
— Первое имя хорошо подошло бы тебе прежней. Попробуй его на вкус: Тиамат, Тиа.
— Ти-а-мат. Совсем как «томат», — засмеялсь Тень. — Тиа мне нравится больше. Но ты обещал историю о ней, правда?
— Шумеры считали ее матерью мира, разумным хаосом соленых вод, из которого родилось все сущее. Но боги сражались с ней, а убийца ее, Мардук, создал из ее тела небо и землю. Матерь богов, Тиамат — не такой ли была ты когда-то?
— Очень похоже на то, что эти твои шумеры знали толк в собственных снах. Но я больше не могу носить таких имен, прости.
— Мое дело — предлагать, не более. Тогда она станет первым стражем гармонии, слабым оттенком былой себя, — и жесты глубокой синевой начертили мерцающий силуэт матери — хищницы, распростершей могучие крылья и поднявшейся на дыбы в тщетной попытке вырваться из уз камня.
— Ты дашь стражам формы владелиц отвергнутых мною имен? — удивилась Тень.
— Они ничем не хуже других, верно?
— Не боишься, что они слишком сильны для подобного?
— Пока что нет, — улыбнулся я, — а потом, когда они исполнят предназначенное, будет видно. Продолжим?
— Конечно!
— Нагайна, Айна, великая кобра.
— Айна, Айне, Айнур…айн, цвай, драй, рухнули двери в рай…нет, это плохой знак! Быть одинокой змеей заманчиво, но я устала оставаться сама.
— Что ж, из нее выйдет отличный страж, — и изгибы алого соткались в гигантскую кобру, гневно шипящую в нашу сторону.
— Исси, Исида — «великая чарами, первая среди богов», повелительница заклинаний и тайных молитв, быть может, она тебе понравится?
— Инанна, Иштар, Изис, Исида, Астарта, Ашторет, тысячеликая и этим лживая, она привлекательна, но смертельно опасна. Тебе ли не знать, как силен этот яд? Во имя нашего мира я откажусь.
— И я благодарен тебе за такое решение, — фиолет Маски Лжеца соткался в женский силуэт, скрытый просторными ниспадающими одеяниями.
— Надеюсь, больше не станешь соблазнять подобным? — хитро взглянула на меня Тень.
— Боюсь, придется. Это имя…
— По крайней мере, теперь я знаю, что могу тебе доверять, — неожиданно засмеялась она, — и быть может, ты поймешь то же самое.
— Мы не закончили, так что не торопись с выводами.
— Что ж, не буду. Вперед!
— Нанося оранжевое, ты назвала себя Лилит. Быть может, это имя пришлось тебе по вкусу?
— Лиллит, Лилеум, линолеум, лилия-однодневка, первая и отвергнутая, мать демонов — тогда оно было только знаком того, что я собиралась сделать, и им и останется. Ведь ты не хочешь повторения этой истории?
— Тогда ты была довольно убедительна.
— А ты вырвал мои внутренности и мою победу. Забудем все это, пожалуйста!
— Согласен. — и оранжевое пламя свернулось в очаровательную рыжеволосую девушку, сидящую в озерце лавы.
— Морриган, Великая Госпожа Ворон, коварство, война и соблазн в одной богине-оборотне.
— Колдунья и пророчица Морриган, черная, словно крылья ее любимцев. Скажи, ты нарочно выбирал тех, кем я не хотела бы стать?
— Я… не знаю. Просто перебираю подходящих богинь, пожалуй.
— Богинь, — передразнила меня Тень. — И только их. Я дам тебе еще одну попытку, а потом сама возьму то, что мне понравится.
— И где же?
— В глубине твоих глаз. Ты слишком поглощен внешним, чтобы сделать хороший выбор. Позволишь?
— Что ж, хорошо. Но сперва дай мне клетку…ту самую клетку, для чернокрылых.
— Достойная птичка займет ее, пусть и ненастоящая. Держи.
— Рой ворон, вылетевший из моей груди, втянуло в открытую дверцу и пометавшись внутри, они собрались в хрупкую фигурку в плаще из лоснящихся черных перышек. Щелкнул замок и я вздрогнул от ненависти, которой обдал нас острый взгляд пленницы. Быть может, и вправду тут слишком много опасных отражений?
— Венона, дочь упавшей звезды.
— И снова промах. Ах, как же ты бываешь слеп! А ведь моя нынешняя форма предназначалась ей, сумевшей задеть тебя глубже, чем богини и колдуньи далекой старины! Пусть ненадолго, пусть не всерьез, но ты был пленен ее образом — этого не скрыть.
— Тогда назови ее имя, Тень, — заключая в серебряные сети Венону, ответил я, — и хватит игр.
— Но я так люблю играть! Давай, отгадай мою загадку и сам назовешь ее, а?
— Круг стражей сомкнут, а время еще есть. Раз я не смог угодить тебе с именем, то хотя бы не откажусь сыграть.
— Чудно, чудно! Слушай же внимательно, а то снова ошибешься!
— Давай, не томи, — я был выжат, словно лимонная корка и тяжело опустился на пол, не удосужившись создать себе что-нибудь более подходящее.