— Канария, хватит валять дурака! Мы не для того явились сюда, чтобы критиковать медиумов! — Соусейсеки, кажется, теряла терпение.
— Все торопишься, младшая? Все спешишь, не разбирая дороги, не думая, к чему все приведет и зачем все это нужно? Садись и слушай — даже чужой ум тебе пригодится.
— Ты много о себе возомнила, канарейка. Но если мастеру хочется поговорить, то мои ножницы немного подождут.
— Вот и умница, — и остающаяся вопреки этой вспышке невозмутимой Канария снова обратилась ко мне: — Было довольно забавно предложить МНЕ отправиться с вами, ведь я ожидала, что это ВЫ будет просить взять вас с собой. Что ж, так даже интереснее.
— Ты тоже собираешься отыскать Розена?
— А разве это не очевидно? Тем более что занимаюсь этим я уже очень давно.
— Как же тогда Игра Алисы?
— Глупая затея, — не обращая внимания на протестующий возглас Соу, пожала плечами Канария. — Я всегда старалась в ней не участвовать, и почти успешно.
— И все же когда появилась Барасуи…
— Соусейсеки все тебе рассказала, да? Но она не знает продолжения этой истории — ведь именно мне удалось нарушить внутренний резонанс этого чудовища, искалечить его, не дав стать Алисой.
— Но все же ты не сбежала от боя.
— Побег только оттянул бы неизбежное. Тогда все словно с цепи сорвались: Суигинто, Соусейсеки, Шинку — все рвались в бой. Оставалось рассчитывать на себя и в итоге все обошлось.
— Барасуишио все же могла стать Алисой?
— Не стала бы, Отец бы не позволил. Я и раньше считала, что ему давно уже не нужна Алиса, а случившееся только подтверждает это.
— Что же за бред ты несешь? — снова не выдержала Соусейсеки, — Это невозможно! Алиса — величайшее желание Отца и каждая из нас была создана…
— Помолчи! — вдруг прикрикнула на нее Канария. — Даже твой медиум соображает лучше, чем ты! Ты всегда была слепой фанатичкой, Соусейсеки, готовой своими руками разрушить мир и убить все, что тебе самой дорого только потому, что так приказал "хозяин" или Отец!
— Позволь мне забрать ее Розу, мастер, — обратилась ко мне Соу, — я больше не в силах выслушивать все это!
— Подожди, Соу, это никогда не поздно сделать, — я молился, чтобы они не схватились сейчас, когда Канария готова была выдать нечто важное. — Мы должны знать, почему твоя сестра так думает…
— Хорошо, мастер, — кажется, она все же вспомнила, зачем мы сюда явились, — я стерплю оскорбления, если ты того желаешь, но не забуду.
— Все, как я и говорила, наверное, — засмеялась Канария. — Послушная куколка Соусейсеки исполнит любое указание "мастера"! Как мило!
— И все же почему? Почему Отцу вдруг стала не нужна Алиса? — я попытался вернуть разговор к тому вопросу, которым не раз задавался и сам еще со времен встречи с паном Анжеем.
— Откуда мне знать? — высокомерно пожала плечами она. — Наверное, для того и хочу найти его, чтобы спросить помимо прочего "Почему?". Видишь ли, прошло много лет, а Игра почти не сдвинулась с места. У Отца был прекрасный шанс получить желанную Алису — просто не вмешиваться и позволить настоящей седьмой сестре собрать наши Розы. Но нет, он оживил почти всех нас, — тут Канария с вызовом глянула на мрачную, как ночь, Соусейсеки, — чтобы к тому же намекнуть, что сражаться необязательно.
— Но ведь это был нечестный бой, подстроенный обманом Анжея?
— Если идеальная девочка Алиса появится, когда семь Роз соберутся воедино, то какая разница, как это произойдет? Но теперь правила изменились, а Розы Соусейсеки и Хинаичиго вообще пропали — быть может, чтобы ни у кого не возникло желания собрать все семь?
— И ты хочешь встретиться, чтобы узнать, что делать?
— Все-таки тебе еще не хватает проницательности, медиум. Нет, мне не нужны указания о том, как стать Алисой. Я Канария, вторая дочь Розена, и не собираюсь менять это имя, — фыркнула она, — Все, что я хочу, так это прекратить участвовать в бессмысленных затеях Отца, которые мне уже неинтересны.
На этот раз мне пришлось удерживать Соусейсеки от рукоприкладства силой. Как хорошо, что эти вопросы и эти ответы она услышала не от меня! Но что же все-таки нашло на Соу, заставив ее трижды потерять самообладание? Быть может, влияние моей Розы?
— Как я, наверное, проницательна, — смеялась Канария, — и вот что скажу вам на прощание. Ни тебя, Соусейсеки, ни безумную Суигинто я с собой не возьму. Отцу, наверное, незачем расстраиваться, глядя на вас, да и мало ли что взбредет вам в головы при встрече с ним. Когда мелодия будет готова, мы с Шинку и Суисейсеки встретим Отца, не сражаясь и не умирая ради его желаний. Если ему это не понравится, пусть выберет другую, более кровожадную Алису, хотя бы ту же Суигинто…но ему, наверное, не нужна дочь с грузом сестроубийства на душе.
— Спасибо за беседу, хоть мы пришли и не для того, чтобы узнать все это, — я понял, что скоро удержать Соусейсеки мне не удастся, — нам нужна твоя музыка, Канариенфогель.
— Отобрать Песню Дорог силой, наверное? — Канария, кажется, удивилась, — Как же глупо! Вы же не первые, кто был так самонадеян!
— Ты, кажется, не поняла, Вторая.
— Что тут понимать, лжец? Не стоило считать вменяемым того, кто додумался притащить из небытия эту садовницу-убийцу!
И легким движением Канария достала из воздуха изящную скрипку, взмахнув смычком, словно шпагой.
— Ты пришел за моей музыкой? Симфония Разрушения!
Гудящий вихрь поднялся вокруг нее, но его шум не мог заглушить совершенства мелодии. Я выдернул второй наушник, жадно впитывая гармонию прекрасных и губительных звуков, чувствуя, как наполняюсь ею. Кончик вихря метнулся выпадом осиного жала, но взмах ножниц разрушил его структуру и лишил части смертельной силы.
— Отступаем, Соу! — заорал я, пытаясь перекричать музыку и ураган, — все получилось, надо уходить!
— Но мастер! — Соу все еще горела жаждой наказать Канарию за ее вольнодумство.
— Потом, все потом! — вихрь усиливался, бежать становилось все тяжелее.
— Реквием по Павшим Душам! — донеслось из-за стены бури, и мелодия изменилась, собирая над нами рокочущие облака.
— Сюда, мастер, мы уже близко! — Соу безошибочно выбмастераирала направление на кажущемся бесконечно однообразном лугу.
— Постойте, что же вы так быстро сдаетесь? — Канария вдруг оказалась совсем близко. — Диссонанс!
Мне удалось угадать направление импульсов и упасть на землю, уходя от удара, а вот Соусейсеки буквально вылетела в переход, когда тяжелый толчок ударил ее в спину, разрывая ткань платья. Я метнулся следом, но…
— Грозовой Ноктюрн!
Сердце ликовало, переполняясь жизнью, не зная, что может погибнуть прямо сейчас, и мысль работала намного быстрей. Тысячи тончайших нитей облаком выстрелили в сторону Канарии и она закричала, понимая, что не сумеет удержать смычок перед последними нотами. Определенно, серебро всегда было великолепным проводником.
На мгновение мне показалось, что эта месть будет последним, что я успел сделать — ощущение от проходящей рядом молнии было невероятным, но разряд выбрал серебро, а не трепещущий от страха комочек мыщц с кровью. Из Канарии буквально посыпались искры, но фарфоровой кукле сложно было причинить вред электрическим разрядом. Её лишь отбросило назад, и я запомнил мерцание духа-помощника и ее удивленно-обиженные глаза перед тем, как вывалиться в переход и погрузиться в океан боли от раскаленного металла, возвращаюшегося обратно. Ненавижу, ненавижу, ненавижу такое!
Ненавижу… а это уже хорошо!
Нас не преследовали — Канария ограничилась демонстрацией собственных возможностей или даже не рискнула ввязываться в поединок за пределами собственного Н-поля. Впрочем, нам и без того досталось немало, особенно Соу. Нет, удар вроде бы не причинил ей вреда, если не считать порванной одежды, но вот услышанное, кажется, повергло Четвертую в глубокий шок. Неудивительно — я тоже был, мягко говоря, удивлен подобным исходом беседы, но все же гораздо больше заинтересовался не сменой характера и убеждений закономерно разочаровавшейся в Отце Канарии, а ее планом по встрече с ним.
Как, как, как именно, черт побери, она собиралась это сделать? Ясно, что смерть в ее планы не входила — ни ее, ни чья-то еще. Музыка, мелодия, оказавшиеся действительно могущественными в этом безумном мире, вполне могли оказаться способными и не на такие чудеса, но вот у меня не было на них ни таланта, ни сил. Да и на самом деле, что за глупые сомнения? Зачем равняться на колдовские творения Розена, еще и посвятившие магии несколько веков жизни? Quod licet Jovi, non licet bovi — и баста! Моя смерть будет очень удобна и своевременна, особенно если Соусейсеки об этом не догадается… или не заметит. В том, что она останется с Отцом, я даже не сомневался.