— Стоит упомянуть вероятность союза против Шинку и возвращение Лемпики.
— Все никак не пойму, почему ты упорно представляешь Шинку нашим противником. Суигинто успела тебя переубедить?
— Не она лично. Скорее ее реакция на задуманное нами предприятие.
— Так она серьезно считает, что Отец может сделать Алисой первую нашедшую его куклу? — удивленно воскликнула Соу.
— Не исключает такой возможности. Даже спрашивала, может ли она тоже в этом участвовать.
— А ты что думаешь, мастер? Согласишься помогать каждой из нас, стоит только попросить?
— Вижу, тебе это не нравится. Скажем так — твое слово будет решающим. Не захочешь, не буду, — я решил не настаивать до поры до времени.
— То есть если я… попрошу тебя оборвать связи с Суигинто, ты не будешь против?
— Хотелось бы думать, что ты руководствуешься чем-то другим, кроме личной неприязни. Но так и быть, после выполнения нашей части сделки все можно закончить… если ты не передумаешь.
— Думаешь, я стану указывать тебе, с кем дружить?
Ее тон меня насторожил. Я в упор посмотрел на нее.
— Знаешь, Соусейсеки, ты как-то изменилась за последние дни. Сама на себя не похожа… Что-то случилось?
— Н… нет, с чего ты взял? Все в порядке… — Соусейсеки отвернулась, пряча глаза.
— Это носится в воздухе. Стоит ли объяснять очевидное? Мы достаточно долго были вместе, чтобы я мог разбираться в таких вещах. Что за муха тебя укусила?
— Мне…нужно кое-что обдумать. Это не срочно… и я обязательно скажу… позже.
— Ты, наверное, о том сне?
— О сне… — Соу облегченно выдохнула, — О сне надо поговорить отдельно.
— В последнее время я перестал пытаться строить его. Я учусь удерживать хрупкий баланс между осознанным поведением и правилами той реальности.
— Ты пробуешь исследовать свой настоящий сон?
— Вроде того. Знакомлюсь с тамошней топографией, пробую противостоять его обитателям.
— Я никогда не видела подобных мест в других снах.
— У меня есть некоторые предположения по этому поводу, но это лишь гипотезы.
— Обычно ты оказываешься прав, мастер.
— Не стоит на это полагаться, — улыбнулся я. — Удача не всегда будет на моей стороне.
— Так что ты скажешь насчет необычности своего сна?
— Мне кажется, что он растет из обрывков реальности, которые по каким-либо причинам близки духу спящего. Соответственно, чем больше он видел и чем больше вещей его впечатлило, тем богаче реальности снов.
— Продолжай, это любопытно.
— Конечно же, доминировать будут те вещи или события, которые были яркими, остальное может быть лишь эпизодическим материалом.
— А как насчет конкретно твоего случая? Ты же не видел всего этого наяву?
— Разумеется, нет. Но части любого тамошнего целого мне знакомы, и при должном усердии можно даже проследить их истоки.
— Теперь расскажу то, что известно мне, мастер. Твое объяснение верно, но поверхностно. Внутренней силой, движителем этих явлений всегда было влияние Моря.
— Некоторые ученые нашего мира придерживались подобного мнения.
— Дело в том, что в каждом сне есть частица Моря Бессознательного. Мне тяжело объяснить…представь, что Дерево растет в кипящем котле, а сны — пустые холодные шарики.
— Хочешь сказать, что бессознательное поднимается и скапливается внутри нас?
— Не только. Каждый вкладывает в него частицу себя, словно дух — тающая льдинка. Как у каждого моря, у него есть и приливы с отливами. Их тоже… надо учитывать.
— Все оказалось гораздо сложнее…
— Просто слова здесь неудобны. Какими словами можно верно описать смерть?
— Смерть? — я даже привстал от удивления. — Что ты имеешь в виду?
— Когда Дерево перестает удерживать вес скопившегося во сне Моря, легкого толчка достаточно, чтобы созревший плод сорвался в бездну. Так собирается внутри вас человеческая смерть.
— Соусейсеки, ты хоть понимаешь, что только что рассказала?
— Мастер?
— Это ключ, — мои глаза, наверное, светились ярче тусклого ночника, — Это ключ к первой тайне твоего Отца!
— Ключ? Что ты имеешь в виду, мастер?
— Это первая подсказка в наших поисках. Отец ведь до сих пор жив, верно?
— Ну конечно же жив!
— И живет он явно дольше, чем должен был бы прожить обычный человек.
— К чему ты клонишь?
— Во-первых, это значит, что он сумел оградить свой сон от Моря.
— Не могу не согласиться, — Соусейсеки даже придвинулась ближе, увлеченная разговором.
— Во-вторых, как тебе кажется, не должно ли Море уже затопить те уровни Древа, где должен был расти его сон?
— Столько лет прошло… да, Море уже поднялось гораздо выше.
— Сделаешь выводы сама или мне продолжать? — улыбнулся я.
— Хочешь сказать, что мы можем отыскать его сон в глубинах Моря?
— Если только он не отправился в свободное плавание. Учти, я не так много знаю о возможностях Отца, чтобы говорить наверняка.
— В любом случае это зацепка, улика, как сказал бы Кун-Кун.
— Кун-Кун? Плюшевый пес-детектив?
— Шинку и Суисейсеки без ума от него, вот и вспомнился.
— Кстати о птичках…
— Канария?
— Нет-нет, это просто такое выражение. Как думаешь, не пора ли тебе забрать свое настоящее тело?
— Ты прав, мастер, стоит сделать это в ближайшее время.
— Дай мне пару дней и…
— Нет, этим же утром. Я сама пойду туда — незачем терять время понапрасну. В том доме мне ничего не угрожает, а тебе нужно набраться сил. Думаю, все будет просто — разве что поужинать могут пригласить.
— Что ж, тебе видней. Только не рассказывай о наших планах — они как-то неадекватно воспринимаются остальными.
— Не стоит судить о всех по одной… еще и такой, как Суигинто. У нее всегда было плохо с пониманием.
— Может быть, спорить тут не приходится. В любом случае, если получится решить все миром, я буду только рад.
— Не могу не заметить, что твоя подозрительность странно избирательна, мастер. Опасаешься друзей, ищешь поддержки врагов…
— Можешь объяснять ее личной неприязнью к властным характерам. К тому же, проще предотвратить нападение, держа противника на виду, а удары в спину всегда болезненны и неожиданны.
— Не говори ерунды, мастер. Даже если Шинку вдруг меня не узнает — Суисейсеки-то всегда готова поддержать сестру.
— Да, ты права. Наверное, я действительно зря ищу всюду подвох. Ты все же лучше знакома с ними и твои выводы вернее. Прости.
— Зачем же извиняться, мастер? Ты ведь беспокоишься обо мне, верно?
— Очень беспокоюсь. Наверное, даже чересчур. Ты-то на самом деле сильнее и старше меня, и можешь за себя постоять.
— Конечно, могу… но гораздо спокойней, когда спину прикрывает кто-то вроде тебя.
— Можешь всегда на это рассчитывать. До тех пор, пока тебе нужна моя помощь, я всегда буду готов, — улыбнулся я.
— Я… рада, что у меня есть такой медиум, — наконец-то потеплел голос Соу. — Это честь для меня, мастер.
— Нет, это честь для меня — быть твоим медиумом, Соу.
— Вот я подумала… — замялась Соусейсеки. — Хотела спросить…
— О чем, рассказывай.
— Ну… нет, пустяки. Когда ты собираешься наносить следующий узор?
— Как только затянутся все эти шрамы, пожалуй. Рисовать этими красками по ранам было бы неразумно.
— Хорошо. Тогда выбирай цвет, пока есть время этим заниматься.
— Так и быть, почитаю Либер Кламорис, пока ты будешь пить чай в гостях. Впрочем, я собирался подобрать что-то, что может понадобиться во сне Мегу.
— Задачка-то непростая. Придется подумать, как выкручиваться из такой ситуации. А теперь будем спать, уже очень поздно.
— Тогда спокойной ночи, Соу.
— И ты постарайся…видеть сны поспокойнее, мастер.
Я проспал уход Соусейсеки — видимо, она решила не будить меня попусту. Красное плетение отлично поработало, пока я спал, и после недолгих колебаний я распустил сшивавшие края порезов нити. На этот раз все заживало гораздо быстрее, но я не знал точной причины такого неожиданного эффекта. То ли плетение училось работать быстрее, то ли перья были менее опасны, чем оружие призраков, кто знает.