— Я, — только и нашелся, что ответить я.
— Кто это "я"? Что за странные варианты ты задаешь?
— А сам-то ты кто? — мне показалось, что не повредит слегка обнаглеть. В конце концов, это был мой сон! Не все же мне быть невинной жертвой.
— Я? — мой невидимый собеседник погрузился в молчание. — Я… — дальше последовало что-то такое, что я вроде бы понял, но сразу забыл. — А вот ты кто?
— А где ты есть-то? — по-прежнему уклоняясь от ответа (сказывались годы битардства), спросил я. — Выходи, поболтаем. Не люблю говорить с пустотой.
— "Говорить"? "Поболтаем"? Что это такое?
— Но ведь ты же говоришь со мной. Что тут сложного?
— Опять асимптота. Ты задал непонятные варианты. Я срезонировал в том же разряде. Что ты пытаешься построить?
— Я ничего и нигде не строю. Я просто крикнул, а теперь с тобой разговариваю.
— Кажется, мы стоим по разные стороны осей. Значит, ты называешь это "разговаривать". А что значит "болтать"?
— То же самое.
— А "крикнуть"?
— Блин. Слушай, где ты есть? Я предпочитаю видеть собеседника. Выходи, объясню.
— "Видеть"?
— О, Господи! Резонировать! Воспринимать!
— Но ты же… говоришь со мной?
— Ять!.. По-другому резонировать! Глазами!..
— Что такое "глаза"?
— …!!!
Он либо злостно троллил меня, либо был редкостным идиотом. В первом случае следовало кончать концерт и просыпаться, во втором можно было и поболтать. Хотя опыта общения с имбецилами у меня, как оказалось, не было никакого — те, с которыми я встречался на бордах, все-таки имели хоть слабое представление о мире.
Немного успокоившись, я попытался продолжить разговор:
— Где ты?
— Я здесь.
— Где это "здесь"?
— Ты снова асимптотишь. Здесь — это здесь. В этом месте.
— Кто ты такой? — вновь услышав начало незапоминающейся тирады, я быстро прервал его: — Нет, не так. Что ты такое?
— Функция.
— Функция чего?
— Мы вновь разделены осями. Я — функция. Математическая закономерность изменения вариант. Ты дисгармонируешь варианты. Зачем?
Чем дальше, тем любопытственнее. Давненько мне не снились такие сны.
— То есть ты — здесь? Везде вокруг меня?
— Что такое "везде"?
— Забей. В смысле, не резонируй! Неважно. А что за закономерность ты выражаешь?
— Я… говорю тебе уже в третий раз. Я… — он снова произнес свое имя, и я наконец уловил знакомые слова вроде "лимит", "ряд" и "факториал".
— Ни черта не понятно. Ну да ладно. Слушай, ты можешь подставить мне график или какую-нибудь ось? Для более четкого резонанса мне надо находиться рядом с ними.
— График? — мне показалось, что функция презрительно фыркнула. — У меня нет графика. Я занимаю собой всю систему координат. Кроме двух областей. В одной из них находишься ты, создавая асимптоту. Этот участок стал недоступен для меня. Неприятно.
— А во второй? — поспешно спросил я, чтобы он не успел додуматься до простейшего способа со мной разобраться.
— Что находится во второй, я, чисто резонируя, и сам не знаю. Я могу доставить эту область к тебе, может, с ней тебе взаимодействовать будет проще. Заодно и меня просветишь.
— Валяй. То есть функционируй.
Золотой свет передо мной разошелся… нет, его как будто выдавил в стороны внезапно выросший из точки высокий тощий силуэт — и я увидел дикого вида существо, больше всего напоминавшее покрытого сероватой шерстью человека с кошачьей головой. Облачен был новоприбывший в костюм бедуина — широкие синие шаровары с кумачовым поясом и широкополый халат на голое тело. Над левым глазом залихватски нависала слегка сплюснутая алая чалма.
А ноги были затянуты в узорчатые сапожки с загнутыми носами.
То ли ракшас из индийских сказок, то ли Кот в Сапогах, уехавший в Эмираты гастарбайтером.
Не удержавшись, я заржал. Кот склонил голову набок и с интересом уставился на меня. Потом он открыл рот, но голос по-прежнему шел откуда-то сверху:
— А эти варианты что значат?
— Да ничего, — я совладал с собой. — Просто небольшая дисгармония в резонансе. Значит, ты выглядишь именно так?
— Я не знаю, что такое "выглядеть". Но ты некорректен в любом случае.
— Но ты говоришь со мной через это.
— В том участке, с которым ты пытаешься резонировать, меня нет. Это поверхность разрыва, совокупность линий разрыва, на которых я не определен. Я даже не знаю, что находится внутри нее.
— Тогда почему это существо ведет себя так, словно оно — это ты?
— Ты опять не вписывашься в уравнение. Я не понимаю смысла твоих переменных. Что такое "вести себя"? Хотя…
Кот чисто человеческим жестом почесал в затылке.
— Хотя понимаю. Ты, похоже, привык к статическим функциям. А я — динамическая. Я могу функционировать акцептивно.
— Можешь чего?
— Многое. Например, разговаривать с тобой. Статические функции не умеют резонировать и принимать новые варианты. Я — могу.
— А при чем тут…
— Дай мне построить. Когда я осуществляю динамику, поле моей определенности изменяется, и поверхность разрыва меняет кривизну. С этой сменой ты и взаимодействуешь. Но тебе, кажется, удобнее считать, что изменение идет не изнутри, а снаружи.
— Да, что-то в этом роде. Ты не возражаешь, если я буду обращаться к этой самой "поверхности"? Да, и можно звать тебя Келли? — из меня поперло что-то омское.
— Если тебе так удобнее, не дисгармонирую. Келли… Хм. Напоминает имя моего восприемника. Хотя у него посреди детерминанта стояло что-то твердое, как ось в параболе… Кстати, а что находится внутри ее? На что это похоже?
— На кота.
— Что такое "кот"?
— Живо… Существо такое, — попытался отмазаться от зуболомных пояснений я. Не вышло.
— Построй.
— Из чего?
— Вариантами. Или тебе нужна материя? Но у меня ничего нет, кроме тебя. Ты не согласишься принять его форму?
— Не соглашусь. Не сегодня. Мне нельзя, — зачастил я, мгновенно взопрев. — И вообще, засиделся я что-то. Просыпаться пора и все такое… Дома плюшки стынут, чай стоит, собака не кормлена, слоупоки не пуганы…