Очень осторожно я отлетел от следа и по широкой спирали, огибая странный предмет, медленно поднялся вверх.
Весьма занятно. Словно какой-то великан исполинским ножом вырезал из дома комнату по осям стен и перекрытий. Кирпичная кладка на срезе была бугристой и обломанной. Двери не было. Сквозь потертую занавеску, прикрывавшую пустой проем, пробивался слабый свет. Следы уводили внутрь.
Я беззвучно подобрался ближе и заглянул внутрь. Спиной ко мне, освещенный пляшущим огоньком свечи, сидел человек в розовой рубашке. Обхватив руками голову, он пристально рассматривал что-то, лежавшее перед ним на столе.
Сама комната была почти точной копией мастерской, которую я видел в разрушенной башне, разве что беспорядка в ней было поменьше: шкафы стояли ровно, лотки с инструментами были вдвинуты в небольшой изящный комод. Однако и здесь на всем лежал толстый слой пыли, пол был запятнан грязью, в двух или трех местах недоставало паркетных шашек. Почти как в моем убежище, совсем недавно. В углу высилась внушительная груда осколков дерева и глины.
По-прежнему стараясь не издавать ни звука, я вошел и аккуратно прислонился к стене. После этого оставалось только негромко кашлянуть.
Реакция мастера Энджу была поистине достойна увековечения на каком-нибудь из батальных полотен Делакруа. Я едва успел присесть, когда тяжелое деревянное кресло полетело в меня. Удар расколол кресло на куски и заставил стены мастерской содрогнуться. Сильный, черт. Он стоял возле стола, напряженно согнув руки и пронзая меня взглядом.
— Это в Японии ты научился так вежливо встречать гостей, мастер? — поинтересовался я, поднимаясь и вытряхивая щепки из волос.
— Ты кто? — его хриплый, севший голос ничем не напоминал то паточное медоточение, которым его наградил Ноумэд.
— Можешь звать меня Антраксом.
— Что тебе нужно? Как ты попал сюда?
— Просто проходил мимо и решил заглянуть на огонек. В этих краях туманно и прохладно.
— Еще один колдун-недоучка? Немало вас природа наплодила. Не морочь мне голову! Зачем ты здесь?
— Как грубо. Почему бы не предположить, что я всего лишь хочу напроситься на чашку чая? Я устал с дороги.
— Как гру… Будь я проклят! — его правая рука сжалась в кулак. — Ты от Лапласа, так ведь? От Широсаки?
— Можно сказать и так.
— Чего он хочет? Говори и убирайся.
— Неужели ты даже не предложишь мне огня для сигареты?
— У тебя в кармане зажигалка. Прекрати паясничать, вестник! Говори! Я занят.
Прежде чем ответить, я под его яростным взглядом неспешно достал из кармана пачку сигарет, вытащил одну, чиркнул колесиком и со вкусом выпустил колечко дыма.
— Поспешность хороша при ловле прытких насекомых, пан Анжей… или мне называть тебя Самуилом?
— Что? — его глаза стали размером с блюдца. — Как ты узнал?..
— Скажем так, пославший меня был со мной довольно откровенен.
— Врешь. Мы заключили договор. Мои прошлое и душа принадлежат ему, а он не делится своим имуществом.
— Верить или не верить мне — дело твое. Собственно, я сказал тебе твои прежние имена только для того, чтобы ты верно уяснил суть послания. С тебя снята санкция, мастер.
— Что?
Давно меня так не несло. Врать так врать!
— Твой проект оказался недееспособным, мастер Энджу. Он едва не разрушил Игру Алисы, будучи изначально не способен довести ее до конца. Арбитр Игры не только лишает тебя покровительства, но и вынужден применить репрессивные меры. Ваш договор расторгнут. Ты получаешь красную карточку — лишаешься возможности вновь принять участие в Игре. Кроме того, ты будешь лишен сил и возвращен в плотный мир без права посещения Н-поля и мира снов.
Колени парня задрожали, и он тяжело оперся ладонью на стол. Я наконец смог рассмотреть его лицо. Оно почти не отличалось от его портрета из аниме, разве что возраст было довольно трудно оценить по стилизованным рисункам. Там он казался взрослее. Сейчас же я с удивлением отметил, что он выглядит не старше меня.
«Выглядит, Антракс, выглядит! Не забывай о его настоящем возрасте!»
— Игра Алисы… Битвы и поединки… Воздух выдержит только тех… — срывающимся голосом проскрежетал он. — Конечно, слабым нет места и все такое… Santa Maria! — он вдруг сорвался на крик. — Да провалитесь вы оба к бесу в пекло со своей Игрой, и всю полоумную семерку с собой прихватите для ровного счета! Ладно, я осел, лайдак, суконная рожа, полез не в свое дело один раз — накажите меня, выбрасывайте на помойку, хоть убивайте! Но её-то за что?!
Я взглянул на стол. Там лежала аккуратно обструганная деревянная заготовка, напоминавшая туловище. Рядом были бережно разложены осколки чего-то телесного цвета. Маленький палец. Желтый глаз. И шелковая повязка с фиолетовой розой на ней.
Решение, вспыхнувшее в голове, было гениальным в своей простоте.
— Неужели ты так быстро упал духом, мастер? — с наигранной печалью произнес я. — Вспомни о родной земле, о своей семье… ах, прости, я совсем забыл, что семьи у тебя нет. Разве не радостно будет вновь прикоснуться подошвами к мостовым Варшавы, побывать на Висле, посетить фамильную усыпальницу? Найти себе жену, в конце концов? Уж будто бы какая-то кукла…
Молниеносным движением он схватил со стола адской остроты резец и швырнул его в меня. Уклонился я с немалым трудом. Энджу шагнул было ко мне, но я предупреждающе выставил ладони вперед, и он остановился.
— Закрой свою поганую пасть, — прорычал он. — Иначе твой хозяин будет собирать тебя по кусочкам. Трижды я по одному человеку не промахиваюсь.
— Кто тебе сказал, что я человек? У человека есть имя и душа. Нас называют Смеющимися Факельщиками, если тебе это о чем-то говорит. Ты импульсивен, кукольник Энджу, слишком импульсивен. Это и сгубило Кристальную Розу. Увы!
Патетическим движением я прижал к глазам уголок несуществующего платочка.
— У тебя есть пять часов, чтобы покинуть Н-поле, мастер. В противном случае мне придется доставить тебя в плотный мир силой. Мне не хотелось бы тебя покалечить.
— Ты не посмеешь!
— Посмею, — успокаивающе протянул я.
— Дайте мне закончить работу! И делайте со мной, что хотите!
— Весьма сожалею, но такие решения находятся вне моей компетенции.
Его плечи опустились. Повесив голову, он привалился к столу, затем тяжело сел на него. В повисшей тишине разносилось прерывистое, тяжкое дыхание.
Плавным движением губ я перебросил сигарету в другой угол рта.
— И вновь ты преждевременно упал духом, кукольных дел мастер. А я ведь даже не досказал тебе вторую часть послания.
Сразу стало слышно, как потрескивает огонек свечи на столе.
— Мой непосредственный начальник, демон Лаплас, всегда покровительствовал тебе, и ты знаешь это. Поэтому он готов оказать тебе последнюю милость.
— Милость?.. — прошептал он, поднимая взгляд.
— Тебе известно, что из-за твоего преступного вмешательства в Игру Алисы две дочери Розена лишились возможности принимать в ней участие. Не спорь с мной, босс считает, что виноват ты, и в любом случае это решать не мне. Я знаю, ты уже в курсе, что по невероятному стечению обстоятельств Четвертая Сестра не так давно сумела вернуться в Игру — не без помощи одного из тех самых колдунов-недоучек, о которых ты упоминал.
Я отщелкнул бычок в дверной проем и прикурил новую сигарету.
— Но Шестая по-прежнему мертва — ее Роза присвоена, рукотворный дух похищен. Ты, возможно, знаешь, что только когда все Семь Сестер живы и здоровы, новые куклы могут рождаться в этом мире?
— В первый раз слышу…
— Все когда-то происходит в первый раз. Душа Маленькой Ягодки покинула тело, кукол всего шесть — полагаю, именно из-за этого все твои неудачи, — я выразительно кивнул на груду обломков. — Игра Алисы не может быть завершена. Не спрашивай, почему, я не знаю всех нюансов. Спроси у босса. Ведь это он дает тебе последний шанс хоть как-то загладить свою вину. Ты должен сделать…