— Только тронь ее! — наконец-то он прекратил лицемерить.
— Или что? — весело поинтересовался я, аккуратно снимая куклу с подставки.
— Я не отдам ее тебе, дьявол!
— Какие эпитеты! Ты ведь сам говоришь, что это «товар». Вот я и покупаю его. Думаю, в цене мы сойдемся.
— Сдохни в одиночестве, мразь!
— Что ты так кипятишься, мастер? Сам же говоришь, ожить не может… На что она тебе?
— Все они — мои дети!
— Мастер, ты слишком долго сидел в этом тумане. У тебя воспаление мозга. Ты хочешь отказаться от спасения Барасуишо, чтобы сохранить мертвой какую-то поделку на продажу — правильно ли я тебя понял? Я ведь могу и рассердиться опять. И вместо того, чтобы сыпать угрозами и грозить мне карами, лучше подумай о том, что самая жуткая месть все равно не вернет тебе дочь, которую погубит твоя собственная гордыня. Слыхал о принципе Меньшего Зла? Попробуй применить его.
— Катись к дьяволу!
Нашла коса на камень. Или бензопила на гвоздь. Опять. Я взял куклу на руки и шагнул к двери.
— Куда?.. — хрипло выкрикнул он мне в спину.
— По указанному адресу.
— Отдай!
— А, да-да-да! Наш маленький договор. Держи, — я швырнул ему поочередно палец, глаз и айпатч. Он неистово замахал руками, как курица крыльями, но все-таки ухитрился ничего не обронить. Бережно уложив осколки в карман, он снова взглянул на меня. Глаза его налились кровью.
— Отдай.
— Оплачено, мастер. Ты же не хочешь, чтобы я ославил тебя перед клиентами как нечистоплотного подрядчика? — он попытался сделать шаг, но я буркнул себе под нос, и желтая звездочка, вспыхнув между нами, угрожающе выстрелила в его сторону пучком белых искр. — Не будь ослом. Я забираю ее.
— Она не живая, тупица! Я еще не создал Розу Мистику для твоей куклы! Ты ничего не добъешься!
— И не надо. Как-нибудь сам скумекаю. Не все же мне ходить в недоучках.
Его взгляд, сверливший мне спину, ощущался еще долго после того, как я очутился в своем убежище.
Коракс
Спустя какое-то время меня начало нервировать отсутствие какой-либо возможности следить за временем. Без голода и необходимости спать оставалось считать часы только по количеству шагов, что совершенно неприемлемо в окружавшем нас мире. Только Соусейсеки всегда знала его с точностью до секунд, но постоянно переспрашивать ее почему-то не хотелось, да и само это любопытство было лишь жалкой попыткой абстрагироваться от происходящего.
Мы провели в подземельях три дня, семь часов и сорок четыре минуты, прежде чем я начал узнавать местность. Стойкое ощущение дежавю не покидало меня, пока мы не вышли к выгнутой невероятными ударами и лежащей рядом с проемом гермодвери, на которой сохранились остатки текста-предупреждения.
Я осторожно выглянул наружу, ожидая увидеть знакомых по снам обитателей этого места, но увидел только опоясывающие стены шахты переходы, заплетенные пряди проводов и жирных червей труб, сползавших в темные глубины. Воздух здесь был чище, и на белом кружке невероятно далекого неба поблескивали острые огоньки звезд.
— Восемнадцатый горизонт, тридцать четвертая хронодренажная…что за бред?
— Что такое, Соу?
— Тут рисунок на стене. С якобы поясняющими надписями. Вот только…
"Три шага вниз и шестьдесят три градуса. Отключать на профилактику только парами. Берегись затопления и…линов." — я дочитал грубо, словно второпях нацарапанный на плесени текст, над которым было нарисовано что-то вроде спирали с расходящимися в стороны линиями, некоторые из которых оканчивались кружочками, а другие — стрелками.
В этом есть какой-то смысл, но…
— Это карта, Соу. Грубая и непонятная, но карта. Осталось понять, что значит сам текст.
— Ты думаешь, ей стоит верить, мастер? — Соу задумчиво разглядывала царапины, а потом подняла с пола обломок шестеренки, которым их, скорее всего, в спешке выцарапывали.
— А чему здесь стоит верить? Пойдем и увидим сами, путь свободен.
— И куда идти? Как обычно, наугад?
— Три лестницы вниз и в дверь на шестьдесят градусов. — ход мыслей писавшего становился понятней.
— Как насчет затопления и этих "линов"? — в руках Соу блеснули ножницы.
— Шахта выглядит необитаемой и сухой. Даже небо видно немножко.
— Что ж, особого выбора у нас пока нет. Спускаемся.
— Постой, Соу. Тебе не кажется, что нам стоило бы подниматься, а не уходить вглубь лабиринта?
— Мы ищем воспоминания о далеком прошлом, а они скрыты дверями забвения. Ты замечал маркировку пройденных нами дверей?
— Ээ, ну вообще-то нет…
— Глаз в паутине, кошачья лапка, коренной зуб, треугольник, капля. Есть ассоциации?
— Если и есть, то смутные. А эта помечена песочными часами, вот как.
— Ладно, хоть какие-то ориентиры будут на случай, если начнем ходить кругами. Но тебе стоило бы начинать чувствовать, куда идти, мастер. Я умею читать подсказки, но хозяин дома может пройти по нему вслепую, не споткнувшись, а гость — нет.
Стараясь держаться подальше от манящей темной бездны, мы спустились и пошли влево, следуя указаниям неизвестного картографа. Третья дверь была приоткрыта и тусклый свет мутной желтизной ложился на рифленый металл пола. На ней были цифры — три дробь четырнадцать и стилизованное изображение песочных часов без донышка. Заржавленные петли жалобно запели, когда я потянул ее на себя и под их стон мы вошли в отмеченный на "карте" ромбом тоннель.
Не знаю, насколько полезной в реальном мире могла показаться моя привычка закрывать за собой двери. Но сейчас, проворачивая колесо замка, я мысленно поблагодарил параноидальные привычки бабушки, приучившей меня держать двери запертыми — ведь через крошечное окошко на меня смотрело отвратительно уродливое лицо явно того самого "лина", о которых предупреждал писавший на стене.
Антракс
Над головой гремел гром. Он тяжело ворочался в вышине, плавно раскатываясь над серыми землями, словно исполинскому птенцу Орла Индры стало тесно в его вековечном яйце. В первый раз за все это время в Паде шел дождь. Я слышал стук тяжелых черных капель по крыше мастерской, осязал пальцами сырость воздуха, чувствовал в нем кислый запах слез ревнивых богов. Было это стихийным явлением, или же Черное Облако измыслило новый путь избавиться от меня — я не знал. Да и почти не думал об этом. У меня были и другие темы для размышления.
Я сидел за столом, глядя прямо перед собой, и напряженно думал. Несмотря на браваду, которую я на себя напустил перед Энджу, я был далеко не уверен в себе. Что он не стал бы делать Розу Мистику для моей куклы, не подлежало никакому сомнению. То чудище на столе в счет не шло — я не собирался становиться хозяином подобного кощунства. Какой стала бы душа, погруженная в такое тело? И где было взять Эсмеральду для этого Квазимодо, чтобы Суигинто, получившая его Розу, не умерла от чувства отвращения к себе и не утратила разум? О, Господи… Я прогнал эту мысль. Теперь созданием Мистической Розы придется заняться мне.
Но как это сделать?
Кукла сидела на выдуманном мной бронзовом треножнике, подобном тому, что стоял некогда в Дельфийском храме. Она казалась спящей — по какому-то наитию я закрыл ей глаза. Ее немой и в то же время странно осмысленный неподвижный взгляд заставлял меня чувствовать себя неуютно. Желтая лента в волосах была будто застывшим лучом света от Белой Карты, полыхавшей в горне. Мне пришлось потрудиться, чтобы счистить с атласа пыль и паутину — Энджу, кажется, приврал о своей любви к дочерям. Хотя… Я вспомнил разбросанные и растоптанные обломки кукол на зеркальном полу, затем груду щепок и глины в его нынешней мастерской. Моя кукла была целой и невредимой. Все-таки не поднялась рука? Или он солгал, и я действительно увел у него очень крупную рыбку? Какая разница, в сущности. Увел и увел.
Как создать Розу Мистику? Тот еще квест. Хм. Кораксов мануал я уже излистал вдоль и поперек, но мало что оттуда добыл. Его записи вряд ли могли претендовать на звание лабораторного журнала — обрывки, полунамеки… Криптоманьяк гребаный. Не деловой подход. Немногим больше информации дало и руководство самих Пич-Пит «Как сделать девочку»: Роза Мистика в них упоминалась в одной короткой панели. Да и, сказать по правде, у меня были сильные сомнения в практической ценности этого мануала. Сопутствующий товар для раскрутки манги, не более. Тот же фансервис, только без панцушотов.